Ребенок не может выйти в свет, не оторвавшись раньше от пуповины матери. Как совершила этот разрыв личность?

Раньше всего, она должна была порвать невидимые нити, которые привязывали ее ко всей внешней природе. Именно религия, как это говорит даже ее название3, имеет своей задачей связывать человека со всем внешним миром, сведши все бытие к единству и указав человеку его вечное место среди этого бытия. Она заставляет человека чувствовать себя, наравне со всем остальным миром, руководимый одной и той же высшей сознательной силой. Она черпает свою силу в том, что и человека и весь остальной мир сковывает одной и той же цепью, лежащей вне их, в божественной-воле, в руках которой человек является только одним из бесчисленных слепых орудий. Оттого человек не может почувствовать своей особности от природы, пока не расшатана, эта вера в божественную волю, пока не поколеблена религия.

Но постепенно религия начала колебаться, и каждое колебание рвало путы личности. Каждый религиозный кризис, хотя бы на время освобождавший человека от религиозных призраков, будил в нем какие то смутные чувства и мысли. „Если мир и мое положение в нем вовсе не таковы, как я думая раньше, то что же такое мир и что такое я?“ Так невольно думал человек, видя как падают доселе мощные религиозные устои. Правда, что кризис религии часто сводился к тому, что старая вера кое как поправляла прорехи, причиненные критикой, и человек снова опутывался новыми религиозными узами. Но кризис не проходит даром. После каждого мучительного вопроса: „что же такое я?“ все быстрее растет и развивается таинственный зародыш личности. Падение язычества, гуманизм и реформация, „французское просвещение“, — эти грандиозные религиозные кризисы служат великими этапами личности.

Но только в наше время были нанесены религии первые смертельные удары, и только в нашу эпоху значительное меньшинство человечества окончательно порвало религиозные путы. Вместе с появлением открытого атеизма человек впервые безбоязненно стал лицом к природе. Старый, больной вопрос о назначении человека еще глубже врезался в душу и дал новый небылый толчок развитию личности.

С внешним миром меня не связывает никакая божественная сила. Стало быть, я могу на земле устроить свою жизнь так, как я хочу. Но каковы же мои отношения к остальным людям? Бог — уродливый выкидыш моей фантазии, но, ведь, общество — реальный факт: где же мое место в обществе? Религиозные догматы при свете науки исчезли как фантом. Но как относиться мне к морали? Есть ли отрицание бога и религии отрицание общества и морали? Эти вопросы начинают особенно сильно волновать личность по мере того, как она освобождается от религиозного ига.

В течение веков, тысячелетий человек жил и умирал с верой в бога. Он не только верил, что есть где то таинственная сила, создавшая землю и небо и человека. Он чувствовал бога на каждом шагу, в себе самом. Он скорее мог усомниться в своем существовании, чем в существовании божества, без которого он не мог представить себе никакого бытия. Для религиозного ума бог есть не только реальность, но основа, необходимая предпосылка всякой реальности. И вот, не смотря на это, вера рухнула, и бог оказался только бледным призраком. Не является ли таким же призраком и общество?

Не понадобится много усилий для того, чтобы убедить каждого, что общество не представляет собой самостоятельного организма, что оно не мыслимо вне отдельных личностей. Каждый согласится с той простой мыслью, что общество есть только организация индивидов. Что же значит организовать?

Еслиб личность была настолько свободна, что могла бы жить всегда только своей внутренней, личной жизнью, жить так, как этого требуют ее алчные потребности, существование организации было бы невозможно. Даже совместная деятельность многих личностей не нуждается ни в какой организации, если эта деятельность не навязана извне, а вытекает из внутреннего мира человека. Можно ли назвать организацией совместную жизнь влюбленных? Нуждается ли в организации естественная группа из матери и ее детей? Составляют ли организацию любящие друг друга люди, которые проводят свое время вместе, потому что все составляют необходимое пополнение в личной жизни каждого?

Организация является только в тот момент, когда вне личностей, вне их внутренней, душевной жизни является какая то объективная необходимость. Но внутренняя жизнь личности глубоко субъективна. Как же устранить дисгармонию, которая неизбежно вытекает из столкновений отдельные психик? Как создать гармоническую коллективную деятельность вопреки душевной дисгармонии? Личности сознательно выделяют из своего психического мира те элементы, которые необходимы для совместного движения к объективной цели. Эти психические элементы они кладут в основу своей коллективности и обещают сознательно подавлять всю остальную массу своей душевной жизни, в случае внутреннего конфликта. Такая сознательная вивисекция духовной жизни называется добровольной, свободной организацией.

Какая же объективная цель лежит в основе общественной организации? Коллективное производство — вот база общества. Все исторические типы общества к своей основной черте — организации сотрудничества — присоединяли насилие одной части общества над другой. Но мы говорим тут не о классовом обществе, а о том идеальном обществе, к которому стремятся анархисты-коммунисты. Это общество будет исключительно организацией добровольного сотрудничества

Но организованная деятельность в лучшей случае есть только часть душевной жизни личности. Другие потребности не только не вытекают из нее, но могут противоречить ей. Как же устранить конфликт? Нет другого исхода, как отказ личности от всей той душевной жизни, которая непримирима с общественный производством. Личность, вступая в самое свободное общество, молчаливо или явно заявляет: „Я отказываюсь от права делать что бы то ни было вредное интересам общества. Я обещаю делать все, что необходимо для его процветания. Я буду исполнять общественный договор даже ценою самых глубоких страданий“. Так личность должна отказаться от самых основ своего „я“, чтоб могло родиться общество. Цельная личность и организованное общество могут жить, только пожирая друг друга. Поэтому развитие общества есть прогрессивное атрофирование личности.

Но человек может чувствовать радость только живя согласно своему внутреннему миру. Каждый отказ от самого себя причиняет ему острое страдание. Основа общества была бы крайне непрочной, еслиб исполнение общественного договора было в полной зависимости от сознательной воли личности. Общественный союз должен постараться обеспечить себя от неизбежных колебаний личных настроении. Он должен постараться тем или иным способом настолько повлиять на самоё психику своих членов, чтоб антисоциальные инстинкты ни коим образом не могли перетянуть весы на свою сторону.

Раньше этой цели служила религия, которая говорила человеку: „Одни твои поступки — добродетельны, другие — порочны. Первые угодны