а когда у них родились дети, с гордостью подумал, что можно прожить и без серебряной ложки. Главное – наслаждаться тем, что имеешь.

Но время расставило все на свои места. Те, кто начинал с преимуществом, за годы накопили капитал, опыт и стали свободнее. А Кёнман так и остался солдатом в окопе, который потратил все патроны и вынужден идти в бой босиком. Сколько бы он ни зарабатывал, расходов было больше, а сил становилось только меньше. А когда иссякли силы, он лишился единственного козыря – усердия и доброты, которые с годами сменились некомпетентностью и угодливостью. Постепенно сдала позиции и психика, поэтому на работе он стал изгоем.

Погрузившись в горькие мысли, он опустошил стакан. В бутылке оставалась еще половина. Оттого, что сочжу почти закончилось, а омлет он не доел, становилось не по себе. Но вторую бутылку накануне рабочего дня Кёнман позволить себе не может. Это раньше он пил по три-четыре штуки и наутро спокойно шагал на работу, а сейчас даже две могут закончиться тошнотой и рвотой по пути в офис.

Что же случилось с его стойкостью? Никакой стойкости давно нет. В молодости были силы исправлять ошибки, а похмелье смывалось горячим душем, теперь же стойкость стремительно испарялась, как в игре сгорает шкала выносливости. Кёнман проглотил последний кусок кимпапа и доел лапшу, затем вылил остатки сочжу в стакан. На этом его ежедневная порция свободного времени закончилась, и он вышел из аккаунта.

На следующий день за кассой вновь стоял тот безразличный мужчина, похожий на медведя. Но теперь он протянул Кёнману приборы сам: по-видимому, уже привыкает к работе. Быстро учится. Наверное, поэтому хозяин магазина он, а не Анпанман, пусть они и ровесники. Скопив активов к тому возрасту, когда другие выходят на пенсию, он наслаждается размеренной жизнью, управляя несколькими магазинами и время от времени подменяя работников, если возникает потребность.

Кёнман почувствовал смесь зависти и злости из-за собственной беспомощности и встал из-за стола, убирая за собой остатки единственной радости, которую он испытывал за день. Мужчина все еще наблюдал за Кёнманом. Интересно, что он подумал? Наверное, что Кёнман неудачник и бедняк. Но, так или иначе, Кёнман был их покупателем, и, можно сказать, образцовым: тратил каждый день по пять тысяч вон и оставлял за собой чистый столик. Пусть взгляд мужчины напрягал Кёнмана, однако уж это место у него никто и никогда не отнимет.

* * *

Так прошел месяц – 2019 год приближался к концу. Черт. В этом году ему опять не повысили зарплату. Спасибо, хоть не урезали. У него сводило живот от одной только мысли, что близнецы в следующем году пойдут в среднюю школу. Жена как-то аккуратно намекнула, что в этом возрасте их надо отдавать на дополнительные занятия. Кёнман согласился с ней, но опять ощутил тяжесть в желудке. В какой-то момент она сделалась настолько невыносимой, что его единственным лекарством стала бутылка сочжу на столике возле круглосуточного магазина.

Кёнман даже не заметил, как мужчина вырос напротив него. Токко показалось, что посетитель, съежившись от холода, усталости и опьянения, задремал. Поэтому, открыв глаза, Кёнман увидел перед собой человека в белой куртке, напоминающего полярного медведя и пускающего пар изо рта.

– Извините, если вы т-тут будете спать, т-то замерзнете.

С ним говорили как с бездомным. Кёнман рассердился, однако решил не спорить с хозяином магазина, учитывая его внушительные размеры. Он только вылил остатки напитка в стакан.

– Алкоголь… не согреет.

Хозяин говорил заикаясь. Кёнману он не нравился, то ли потому, что все время поглядывал в его сторону, то ли из-за своего чинного спокойствия, как у аристократа. Оставалось лишь с грустью опустошить стакан.

– Так уже теплеет. Я допью и уйду, так что можете не напоминать, – с некоторым раздражением ответил Кёнман и схватил бутылку.

А сочжу больше и нет! Кёнман причмокнул и смутился. Затем пришла злость… Выпить уже нечего, а выглядеть глупо не хотелось. Внезапно мужчина перед ним сказал: «Секунду» – и нырнул в магазин. Что он задумал?

Вернулся он с двумя большими бумажными стаканами для кофе. Кёнман удивленно посмотрел и, заметив в напитке два кубика льда, неожиданно подумал про виски. Ну точно виски. Но зачем? Или, может, яд? Кёнман с опаской взглянул на мужчину. Тот подбородком пригласил гостя попробовать напиток и сам сделал глоток. Вид у него был спокойный и даже вальяжный, как у человека после бокала вина. Кёнман вдруг вспомнил, как рекламировал медикаменты и приводил в дорогие бары с эскортницами профессоров и врачей, которые с легкостью поглощали виски с пивом, будто ячменный чай.

Пока Кёнман наблюдал за ним, мужчина опустошил стакан, оставив лишь кусочки льда на дне. Затем с удовольствием облизал губы. Наблюдавший за ним Кёнман решил, что ничем не хуже, и тоже залпом выпил стакан. Холодная жидкость тут же опустилась вниз по пищеводу. Будь это виски, все бы горело. Что же он выпил?

– Свежо?

– Что это вообще?

– Чай из… кукурузных рылец. Когда плохо… он помогает.

Чай из кукурузных рылец со льдом… Кёнман удивился, не зная, что сказать.

– Из-за его цвета… кажется, что пьешь… алкоголь. И внутри отпускает.

Что? Кёнман подумал, что, если это не какой-нибудь сумасшедший, значит, над ним просто издеваются. Однако разозлиться всего лишь на то, что его угостили безалкогольным напитком, тоже нельзя. Гость через силу кивнул и поднялся, чтобы уйти.

– Я тоже… каждый день его пью, – тихо произнес мужчина.

Кёнман остановился и, ощутив на себе взгляд собеседника, снова сел.

– Если пить каждый день, то м-можно пристраститься. Телом и душой. Поэтому…

Токко запнулся и холодно посмотрел на гостя. Странно. Кёнман подумал: не считает ли Токко, что он алкоголик? Тогда о чем речь?

– К чему вы ведете? Мне нельзя больше сюда приходить?

Уголки губ Токко поднялись. Он потянулся во внутренний карман куртки… Неужто хочет достать нож? Но перед заметно взволнованным Кёнманом оказалась бутылка чая из кукурузных рылец.

– Пейте этот чай. Вот, в-возьмите еще.

Мужчина общался с ним будто с закадычным другом. Откупорив бутылку, он наполнил стаканы, на дне которых остался лед, и неожиданно протянул руку вперед. Кёнман бессознательно поднес свой стакан к стакану мужчины и залпом выпил. Уф. Холодно.

– Я тоже раньше п-пил алкоголь такого цвета, – признался собеседник, опустив руку.

Вот, значит, как. Хозяин магазина тоже любил выпить и хорошо зарабатывал, а теперь, видимо, занялся здоровьем и неспешно наслаждается вторым актом своей жизни.

– Но теперь… я пью только это. Без алкоголя м-можно прожить.

– Вы сейчас предлагаете мне бросить