надо как-то вытащить отсюда. Пока же она своим знанием языка больше помогает ему. Кстати, для дилетантки она довольно хорошо понимает аборигенов. Скромничала… Как с ней там обращаются?…

Сознание порой рисовало ему всякие жуткие картины. Сон разума рождает чудовищ, гласит испанская поговорка, увековеченная известным офортом Гойя. Как же разуму не спать при отсутствии информации? Сознание человека подобно лучу света перед паровозом – как-то так сказал Пастернак в „Докторе Живаго“. Направленный вперед, луч этот освещает дорогу, обращенный внутрь – ведет к разрушению. Интересно, он, Денис Малиновский, за сколько времени в этой яме окончательно разрушится? Загнали в яму такое высокодуховное существо, как зверя какого. Они разбудят в нем зверя! Он – одессит. Рожден для того, чтобы видеть синее море, голубое небо и яркое солнце, а не в яме сидеть… Еще бы в долговой – куда ни шло. Но он никому ничего не должен! Только Родине и Вике… Где эти чертовы заказчики?!!

Мальчишки-охранники, видно, тоже скучали и взялись дразнить его. Встав на решетку ногами, корчили рожи, наставляли автомат, изображали губами выстрелы: „Пух! Пух!“

– Не знаете вы песенку про десять негритят, сорванцы. Наживете себе худо! – сказал им однажды Денис. Они его все одно не понимали.

Он тоже нашел себе развлечение: ощупывая стену, определял, как в земле лежат камни, и окапывал их, получались щели. Постепенно стена становилась рифленой, и, если постараться, по ней можно карабкаться наверх, подобно альпинисту без страховки. Он сумел добраться до поверхности, дотянуться до решетки. Когда один из негритят в очередной раз встал на решетку, Денис повис на ней одной рукой, ногами упираясь в стену, другую руку просунул меж прутьев решетки и схватил гаденыша за ногу. Тот дергал-дергал ногой, но освободиться не мог.

– Пить! Дай мне воды! Пить! – Денис отпустил его и показывал оттопыренными большим пальцем и мизинцем освободившейся руки, чего хочет. Наш пацан подумал бы, что у него трубы горят. Африканский сучонок вряд ли вообще что-то понял. Хотел ударить его прикладом по руке, но промахнулся. Денис спрыгнул вниз. Черный чертенок еще долго что-то орал.

Появился главарь. Нагнувшись над ямой, он ткнул в сторону Дениса, сидящего внизу, ножом, потом, повернувшись в профиль, провел этим ножом у себя за ухом, ругаясь. Жест красноречиво показывал, что у Дениса есть шанс поменять фамилию „Малиновский“ на „Безухов“! Пьер тоже страдал…

И вот! Наконец-то! Заказчики – Денис квалифицировал этих людей именно так – приехали неожиданно. Черная рука вдруг открыла замок, подняла решетку над ямой, ему спустили лестницу из жердей, связанных между собой хорошим полипропиленовым шпагатом, – смесь дикости и прогресса. На площадке меж круглых каменных хижин толпа воинственных аборигенов с главарем окружила приезжих – некоего белого джентльмена в больших солнцезащитных очках и его, белых же, охранников-автоматчиков. Один из охранников был по совместительству переводчиком, судя по всему. С ними топтались еще несколько черных ребят, выглядящих вольными людьми, то есть не в камуфляже, а в цивильном шмотье, но при этом тоже вооруженных автоматами. Обратил на себя внимание один темнокожий „денди“ с бородкой, в красной цветастой рубахе. Вероятно – предводитель. Местная „гвардия“, очевидно, побаивалась приезжих.

Джентльмен некоторое время рассматривал Дениса, потом спросил:

– Кто вы?

– А вы? – по одесской привычке вопросом на вопрос ответил Денис. Джентльмен усмехнулся:

– Я тот, кто может вам помочь.

– Тогда сообщите, пожалуйста, в российское посольство в Аддис-Абебе, что российский журналист Денис Малиновский находится здесь в плену. Мои документы и фотокамеры – у этих. Можете проверить, если у вас с местными доверительные отношения. Главное, здесь еще женщина, учительница. Она поехала со мной как переводчик, потому что настоящий переводчик заболел. И попала в переплет.

– Хорошо. Как с вами обращаются?

– Лучше скажите, как обращаются с девушкой? Вы видели ее? Где они ее держат?

– У нее условия более комфортные, чем у вас, не переживайте… Какие-то пожелания еще будут?

– Пусть чаще дают пить. И в туалет выводят. В этой яме уже можно сдохнуть от вони!

Джентльмен дал понять главарю, он узнал, что хотел. Дениса вновь отправили в яму, в которой „можно сдохнуть“.

Ситуацию он мог прочитать для себя таким образом, что пираты привозили к джихадистам заказчика, чтобы тот посмотрел на „товар“. И гнал бабки. Денис мысленно выразил надежду, что джентльмену не придет в голову идея попытаться со своими головорезами сейчас перестрелять всю деревню, чтобы заполучить „товар“ на халяву? Они могут не справиться, маловато их для решения такой задачи. Это не наш спецназ! А аборигены могут обидеться и назло „товар“ попортить… Нет уж! Пусть лучше раскошеливается толстяк! А то хуже будет! – вспомнился французский фильм с Бельмондо в главной роли.

Прошло еще несколько дней, в течение которых Денис боролся за сохранность своего разума. Кончилось все внезапно. Раздался топот многих ног наверху. Послышался неожиданно голос Вики:

– Денис, ты как?

– Я в порядке, Вика. Как ты?

– Все хорошо. Меня, кажется, куда-то увозят… – Она не успела договорить – не позволили.

Он испугался, что их разделят. Но крышка на зиндане поднялась. Опустилась та же лестница. Едва он выбрался, связали руки за спиной, заклеили рот, повели к знакомому джипу. „Рот-то зачем заклеивать? – удивлялся Денис. – Как будто тут есть кого на помощь звать, в этих саваннах! Я – не Маугли. Стадо слонов ко мне на выручку не прибежит!“

Вика была уже там. „Куда нас, интересно?…“ – думал он. Вновь они с Викой улыбались друг другу глазами.

Везли долго. В машине было дико жарко. Кондиционер не работал, либо его не включали. Жаркий воздух, влетающий в окна, обдувал, но не охлаждал, а скорее еще больше разогревал. Точно фен для сушки волос!

С гор давно спустились, ехали по равнине. Чуть приподнявшись, дабы не получить прикладом по голове, Денис увидел вокруг пески, местами – с зеленью и редкими деревьями. Антилопы с длинными прямыми рогами метнулись от машины…

Привезли на некую базу, что ли? Территория была обнесена металлическим забором, выкрашенным под песочный камуфляж. Маскировочные сети покрывали сверху многочисленные невысокие сборные ангары, покрашенные так же, как забор. Всюду ходили вооруженные охранники. Как тараканов их было! Ощущался химический запах. Как в советское время, когда доводилось проезжать мимо промзоны какого-нибудь города химиков, типа нижегородского Дзержинска. „Потом мы всю свою химию похерили и стали завозить китайскую… – отстраненно думал Денис, осматриваясь, – зато воздух стал чище. У китайцев, правда, денег будет больше, пусть этим утешатся…“

Под навесом были сложены бочки. „Коль скоро „тараканы“ еще не окочурились от этого химического запаха, так, может, и нам