Шрифт:
Закладка:
Хозяин нашел-таки нужный ключ и вставил в коробочку на стене. Когда он повернул ключик, отворилась дверца, там была встроена красная кнопка, на которую он и нажал. Непредвиденно из того самого чучела грамлина на стене, прямо из его пасти, отчетливо послышался удар хлыста и жалобный визг гоблина. Здание слегка задрожало, слышна была работа тяжелой шестеренки. Когда все утихло, раздался звук колокольчика, после чего зеленый гоблин отодвинул штору, за которой спрятался лифт.
Все трое зашли внутрь, гоблинс снова нажал на кнопку, и уже из шахты послышался удар хлыста, крик гоблина, и вот лифт с небрежной тряской на деревянной основе (по виду наспех сколоченной) заскрипел, задребезжал по пути вниз. Лукас в страхе обнял Фарфора за ногу, пачкая его брюки.
— Ты, отвали! — ударил тот тыльной стороной выкидного ножа Лукаса прямо по макушке головы. От неожиданной боли у мальчика потекли слезы. Это были не те слезы, которые приносит падение с велосипеда, не те слезы, когда не дают вкусненького, это были слезы неожиданного унижения. Мама Лукаса всегда говорила, что боль от удара проходит, но терпеть боль от унижения не следует никогда. Конкретно в этот момент мистер Тиль не мог различить, какая конкретно была эта боль. В отместку Лукас тихонько отломил кусочек шоколадки и съел ее. Сразу ушла дрожь в ногах, а в руки вернулась сила, а вместе с силой и душевное спокойствие.
Лифт достиг подвала, герои увидели хорошо освещенное помещение, наполненное деревянными ящиками, бочками, картонными коробками, небольшими ящиками с сеном, которые использовались явно для сохранности стеклянных бутылочек. А у стены возвышалось огромного размера чудище с лысой головой. В одной руке оно держало хлыст, а в другой — бутылку неизвестного зелья без этикетки, оно явно прихлебывало из него время от времени.
Хозяин лавки попросил покупателей постоять тут, пока он будет рыться в ящиках и картонных коробках в поисках товара.
— Кто это? — спрашивал Лукас, потирая голову, показывая пальцем на зеленого громилу.
— Это огр! — ответил Фарфор, не сводя взгляда с роющегося в коробках продавца.
Немного заглянув за громилу, мальчик разглядел желтого цвета кожи гоблина, усевшегося на пол возле ноги огра. Он тяжело дышал и пытался набраться сил.
— А зачем тот гоблин валяется? — произнес мальчик, и Фарфор перевел взгляд на огра.
— Некоторые гоблины и гоблинсы до сих пор используют ручную гоблинскую тягу.
— Зачем? — без промедления спросил Лукас.
Фарфор в секунды раздражился и замахнулся, чтобы снова ударить мальчишку, но Лукас не спасовал в этот раз. Он на рефлексе присел, после чего резко подпрыгнул и хлестким ударом ладони шлёпнул гоблина по кулаку. Нож выскочил из пальцев и воткнулся в деревянные лаги. Гоблин от неожиданности испугался и, когда проступила боль, подул на кулак, по которому шлепнул Лукас. Небитой рукой он хотел схватить Лукаса за ворот пахнущего картофельного мешка, но мальчишка каждый раз ловко метался в стороны и бил по руке Фарфора. Застонав от боли, гоблин сдался на милость человеку.
* * *
[1] Сакрийская тилапия — рыбка, обитающая среди земель сакрийских эльфов. Питается абсолютно любой органикой, вне зависимости от ее производной.
[2] Неклюдный договор — согласно статье Гоблинского права, устное согласие на совершение договора. (Аналог земного — конклюдентного договора)
Глава 3
(Эпизод 8)
— Че тебе надо от меня?
Мальчик аж воспрял духом, когда осознал свою победу.
— Зачем они до сих пор используют гоблинскую тягу?
— Да потому что так дешевле, потому что другие гоблины на это согласны, — отвечал Фарфор, пряча отбитые кисти под свои подмышки.
— Надо сказать ему, что он может отказаться, — уже собиравшийся рвануть к нему Лукас был остановлен Фарфором за шиворот. Лукасу сильно надавила ткань на шею, но он не пикнул, лишь потрогал место, где остались покраснения. Гоблин быстро сообразил, что перебрал, и откинул руки в стороны, будто бы сдается в плен.
— Не надо, он сам знает, зачем он тут.
— Зачем? — настойчиво не отставал человек от гоблина.
Фарфор вытащил из кармана сто штепселей и показал Лукасу:
— Вот, это штэпсели! Это то, что он получит за продажу себя, ради них он тут.
— А они зачем нужны?
— Курс экономики. Штэпсель — это энергия, запечатанная в бумагу. Ты даешь её кому-то, а он взамен делает то, что тебе нужно. Он двигается, что-то создает, энергия! Понимаешь?
— Нет, — виноватыми глазами посмотрел мальчик на гоблина.
— Ему нужны штэпсели, чтобы жить! Жизнь — это движение, за этим он и ходит к нему. А этот огр с хлыстом подгоняет его.
— А он может двигаться без побоев?
— Нет, тут вступает в силу беспощадная и величественная гоблинократия[1] и гедонократия[2]!
— А что… — не успел Лукас спросить дальше, как торгаш подошел к ним, вручая бутылочку зелья.
— Вотс оно, милейшие.
*** Канипилар в шоке от гоблинократии ***
Фарфор мгновенно принялся разглядывать товар со всех сторон, читать надписи мелким шрифтом. Колбочка была с зеленоватой жидкостью, она постоянно переливалась красно-зеленым цветом. Чуть потрясти — содержимое мгновенно вспенивается и приходит в исходное состояние. В данный момент в Фарфоре вели войну две личности, так сказать, хозяева правого и левого плеча. Одна говорила: «Да вылей ты все, что есть, человеку на голову, и будь что будет, умрет, так еще лучше, грамлины в подземелье съедят все, что на нем есть, даже холщовый мешок, ну, или на крайняк, отвалятся уши — и то хорошо, поделом ему будет». Но вторая личность напоминала о неоплатном долге перед домом «Бомбису» и что читать требуется повнимательнее.
— Что с товаром не так?
— Всего лишь не облагаемый налогом и все.
— Вижу этикетку с названием, но не вижу с составом и рекомендациями.
— Эмс, еще не успел расклеить, фабрика клея барахлитс.
— Ну так дайте в руки, я прочитаю.
— Фабрика печати барахлитс.
Покупатель и продавец замерли и смотрели друг на друга в минутном молчании.
— Ваши подозренияс меня оскорбляют, давайтес отменять сделк…
— Сделка! — четко отчеканил Фарфор, поправив в отражении ножа прическу и защелкнув его лезвие обратно в ножны, после чего схватил Лукаса за руку
