Шрифт:
Закладка:
– Потому что в этом озере есть рыбы мужского пола, коим не пристало меня, женщину, видеть.
Догадавшись по таким речам, что она не лучше двух прежних, и желая в том удостовериться, государь оборотился к изваянию и увидел его смеющимся. Вскоре случилось вот что: на озере была маленькая и прекрасная ладья с распущенными парусами и множеством резных фигурок, подобная большим кораблям, что ходят по глубокому морю; ветер сорвал ее и носил по воде туда и сюда, пока она не пошла ко дну. При виде этого девушка, притворившись, что теряет чувства, упала наземь; когда же она опамятовалась и государь спросил о причине такой тревоги, она сказала:
– Зрелище того, как тонет эта ладья с корабелами, что на ней, причинило мне величайшую муку.
Видя лживость и злонравие девушки, изобразившей обморок из-за деревянных фигурок, которые тонули на ладье, он поднял глаза к изваянию и, видя, как оно ухмыляется, убедился, что не ошибся. Но, не подав девушке ни знака, он обласкал ее и провел с нею ночь. Рано поутру отослав ее обратно в покои, что смотрели на реку, он, едва вышел из бани, велел привести четвертую.
Явившись пред его очи, она из благоговения не решалась подойти; он же взял ее за руку и начал оказывать ей всяческие ласки. Видя, что она скромна и украшена добронравием, и гадая, злонравна ли она, подобно прочим, он обернулся к изваянию и не заметил, чтобы оно смеялось, ибо девушка была подлинно доброй и скромной. Он провел с нею ночь, а наутро отослал в покои, что смотрели на винный погреб. Но так как по скромности и великой почтительности, какую она выказывала, он решил, что она, должно быть, дочь не государя, но какого-нибудь бедного и незначительного человека, он в дальнейшем проводил время с остальными тремя, с нею же спать не желал.
Случилось так, что, пойдя однажды вечером в покои той, что изобразила обморок, когда ее ударил по лицу розовый лепесток, он, после ужина улегшись с нею и проведя много времени в разных беседах, наконец уснул; а через некоторое время пробудившись и думая, что девушка подле него, увидел, что ее нет в постели. Придя от этого в великое изумление и тотчас поднявшись, он зажег светильню и тщательно искал ее во всех углах покоев; найдя все двери запертыми, он увидел, что открыта лишь та, что ведет в конюшню. Распаленный жестоким гневом, он взял меч и, войдя через дверь, которую нашел открытой, услышал громкий крик девушки; спрятавшись в угол, он увидел, как конюх жестоко бьет ее ногами и кулаками, потому что она заставила его долго ждать. Она же, плача навзрыд и оправдываясь, что не могла прийти раньше из-за господина, с которым спала этой ночью, сказала, что, едва он уснул, поднялась из постели и пришла сюда со всею поспешностью, моля и заклиная, чтобы перестал ее бить.
Видя это, государь, полный негодования, едва удержался от того, чтобы убить их обоих; блюдя свое достоинство, он решил отложить наказание злонравной женщины, молвив в сердце своем: «Злонравная женщина, как можешь ты сносить такие жестокие побои, если твое лицо так нежно, что от удара одним розовым лепесточком ты предо мною лишилась чувств?» Он понял, что изваяние подлинно сделано с великим искусством. Он ушел из конюшни, вернулся в постель и ни слова не сказал никому о виденном, дабы иметь возможность убедиться в злонравии остальных.
На другой день в обычный час он послал за второй девушкой, которой были отведены покои близ кухни, и до позднего часа наслаждался беседами с нею, а когда был приготовлен ужин, они вдвоем уселись за столом. Много времени они провели в приятных разговорах, а когда со стола убрали, государь притворился, что засыпает; по прошествии часа или двух девушка уверилась, что он в самом деле уснул. Неслышно поднявшись и отворив дверь, она направилась в сторону кухни. Но государь, который ничуть не спал и все примечал, тихонько последовав за нею, увидел, как девушку, едва она пришла на кухню, крепко обнял повар. Взяв ее за руку, он уложил ее на груду колючих сучьев, где они приятно проводили время в любовных забавах. Придя от этого в немалое изумление и видя, что та, которая от горностаевого одеяния, слегка коснувшегося ее грудей, так натерпелась, что едва не упала в обморок, не чувствует, как досаждают ей колючие сучья, он сказал сам себе: «Воистину, эта скверна и злонравна не меньше другой, и теперь я понимаю, что и о ней изваяние судило самым справедливым образом». Тем не менее, смолчав обо всем этом, он вернулся в постель, с великим нетерпением дожидаясь следующей ночи, чтобы испытать и третью.
Поднявшись рано поутру, вплоть до вечернего часа он обращал свои мысли лишь к тому, как наказать преступных женщин. Потом он велел привести к нему третью, жившую в покоях близ реки, и хотя не ждал от нее ничего лучшего, чем от других, все же начал ее ласкать и в отрадных беседах проводил с нею время до ночи, а когда приготовили трапезу, они сели ужинать. Некоторое время они слушали самую изысканную музыку, а потом отправились спать; государь улегся и, так как ему в высочайшей степени хотелось удостовериться в злонравии и этой девушки, вскоре сказал ей, что чувствует себя усталым, и притворился, что его клонит в сон. Она легко в том уверилась и, думая, что он уснул, неслышно, подобно прочим, оставила место рядом с ним, потихоньку отворив дверь, вышла из комнаты и направилась к лестнице, что вела на реку. Придя к реке, она разделась и положила свое платье на голову, взяла большой глиняный горшок, что стоял там пустой, и, ухватившись за него, чтобы не утонуть, перебралась на другой берег. Когда она оказалась там, ее встретил и крепко обнял какой-то крестьянин, и они, улегшись на насыпи, долгое время наслаждались любовными утехами.
Все это государь прекрасно видел, ибо, поднявшись с ложа, тайно следовал за нею до реки, так что понял, что и эта не менее порочна, чем остальные: та, что, изобразив обморок из-за маленькой ладьи, которую на озере потопил ветер, и закрыв лицо, чтобы ее не увидели рыбы мужского пола, в такой великой опасности перебралась через реку, подлинно полна лжи и обмана, как показало изваяние своим смехом. Тем не менее, не сказав о том ни слова никому, он вернулся в комнату и, улегшись в постель, с великим нетерпением ждал следующего дня, чтобы устроить и для четвертой испытание, которому подверг остальных.
Поднявшись рано поутру и вплоть до вечернего часа занимаясь своими делами, он приказал привести к нему девушку; с нею в саду он допоздна проводил время в разных беседах, а потом они уселись за богато приготовленную трапезу. За нею последовали самая изысканная музыка и пение, а затем они улеглись в постель. После долгих бесед государь притворился, что засыпает, и девушка, неслышно поднявшись и одевшись, взяла книжечку и пошла в соседнюю комнатку помолиться. Но государь, который все видел, уверенный, что и эта его обманет, без всякого шума тоже оделся и последовал за нею; и, увидев, что она там молится, за всем тем еще не желал поверить ее добродетельности. Но, проведя там некоторое время и закончив молитву, она направилась к двери, чтобы выйти из комнатки, и государь, чтобы она его не заметила, тотчас вернулся в постель; она же разделась и снова тихо легла подле него. Он, однако, еще не мог поверить ее добродетели, думая, что она хочет обмануть его притворной набожностью, а потому решил спать с ней следующие три ночи и все это время удерживал ее при себе. Увидев, что девушка подлинно честна и добронравна, ибо постоянно примечал ее неустанные молитвы, он, избрав ее себе в жены, решил сурово отомстить за обиды, нанесенные остальными тремя.
Среди многих диких животных, которых он имел в изобилии и обыкновенно использовал в зрелищах, заставляя биться друг с другом, был огромный и страшный мул. Однажды поздно вечером позвав слуг и войдя с ними в конюшню, он приказал вывести мула и привязать там, где, как было известно государю, должна была пройти порочная женщина. Когда они это исполнили, чтобы конюх не увел мула прочь, государь приказал слугам в ту ночь оставаться
