с главного склада и отправленные разобраться с дерзким выскочкой, посмевшим нанести ущерб репутации рода. Маркиз же воспользовался этим, чтобы получить еще больше выгоды. А после навсегда покинуть гостеприимные стены города.

— Мадостис фон Кацверт. Брат бывшего главы Свинтеров. — ответил на вопрос Налланномом.

— И дядя нынешнего. — поддакнул Банарв. — Безобидный старикашка. Во всем слушается племянника и не отсвечивает. Хотя мог претендовать на кресло лидера.

— Ранг?

— Как будто нулевик. — бросил дварф, положив под спину мешок с фуражом для удобства. — Но в тавернах болтают будто он гораздо сильнее. Возможно, как Ат-Вутор.

Четвертый ранг. Любопытно. Не он ли мистический господин Т, из тени руководящий Мстителями? Хотя тот должен быть воином. Но Паук мог соврать. Или могли соврать Пауку. Или это вообще не он.

Бездна!

Радремон хотел вплотную разобраться с этим вопросом пока идет процесс согласования атаки на склад, но застрял в клятой пещере. Хотя, с учетом полученных бонусов, грех жаловаться. Придется решать на ходу.

— Господин Сумрак. — послышался снаружи голос Гвиста. — Подъезжаем. И… Кажется там кто-то из наших.

Фор Корстед вылез из фургона. Если он правильно помнил схему, площадь Патриотизма должна была находиться как раз в конце этой улицы. В тусклом багровом свете хрупкого месяца Тулиамоны все вокруг выглядело словно покрытое мельчайшей кровавой взвесью. Стены домов, мостовая, вывески. И даже сам воздух будто пропитался запахом крови.

Хотя нет, запах был настоящим.

Посреди дороги находился человек с начисто оторванной левой ногой. Он медленно полз прочь от площади, цепляясь за камни изломанными пальцами и оставляя за собой пурпурно-красный след. На его плече красовался лоскут знакомой Радремону повязки.

— Эй, это же Кошник! — воскликнул Чебош и бросился вперед, но его остановил маркиз и сам подошел к раненному.

Фор Корстед перевернул мстителя на спину. Других повреждений видно не было, но тот потерял много крови и готовился с минуты на минуту отправиться к мертвому богу. Однако хотя бы на пару вопросов он должен успеть ответить.

— Что случилось? Говори! — Радремон дважды отвесил мужчине пощечину, приводя того в чувство, и одновременно дал знак Налланномому не вмешиваться.

— Мы… Мы атаковали. — прохрипел боец, пытаясь сфокусировать взгляд. — Сова пропела… Сигнал. Атака…

— Дальше что? Не молчи! — наседал маркиз.

— Свинтеры… Слишком много… Больно! Воды…

Фор Корстед вытащил из Перстня флягу, вынул пробку, поднес горлышко к губам раненного. Но сделать глоток тому было уже не суждено. Вода заполнила полость рта и хлынула на мостовую, смешиваясь с кровью и стекая в канаву, которая давно уже молила о чем угодно кроме содержимого ночных горшков.

Что ж, этой ночью она вдоволь напьется красного.

— Кошник… Как же так… — причитал Чебош. — Это все ты! — он обвиняюще ткнул пальцем в Радремона. — Мы должны были атаковать главный склад. Вместе! А ты…

— Заткнись. — мрачно оборвал его Банарв. — Если бы не мы, ты сейчас лежал бы рядом. Тупой люд. У тебя еще будет шанс расстаться с жизнью. Вряд ли свинтеры оставили свое детище совсем без охраны.

Чебош побледнел не хуже трупа, а маркиз дал знак править дальше. И только Гвист задумчиво произнес вполголоса:

— А кто же тогда подал знак?..

Но его реплика внимания не удостоилась.

Площадь Патриотизма представляла собой форменное побоище. Десятки мертвецов валялись вперемешку, обнимая друг-друга в последним неистовом порыве. Единые и беззащитные перед лицом смерти. Она с одинаковой нежностью принимает каждого вне зависимости от расы, религии, принадлежности к роду или политическим взглядам.

Для нее все равны.

Но не для Радремона.

Он рассматривал тела, читая поле боя подобно открытой книге. Вот орк, словно еж, утыканный стрелами, душит молодо парня. Тот до последнего пытался пришить зеленокожего, нанеся с десяток ударов ножом.

Вот кровавая полоса из отрубленных конечностей и выпотрошенных кишок. Ее оставил закованный в кольчугу дварф, умело орудуя обоюдоострой секирой. Самые смелые крысы уже вовсю копошились в парящем мясе, выискивая куски посочнее.

А вот и сам дварф. Без единой кровавой отметины, но покореженный и переломанный, будто некий великан пытался вылепить из него снежок. Явно магия.

Отчетливо виднелись и следы других заклинаний. Огонь, лед, молнии, ветер, вода, камень — в ход шло все, способное заставить противника страдать, терять единицы здоровья, а вместе с ними и жизнь.

Тяжелый смрад обугленной плоти смешивался с вонью последнего содержимого кишечников и формировал удушливое облако, погребальным саваном зависшее над площадью. Еще утром здесь гуляли и веселись обычные жители, а теперь степенно и чинно справляла тризну Ее Величество Смерть.

Чебош, не выдержав, изверг ужин в сточную канаву и стоял, смахивая невольно выступившие слезы. За стеной ближайшего здания громко, надрывно плакал младенец, и обеспокоенная мать никак не могла его утешить.

Стонал набат.

— Куг, Чебош, остаетесь охранять добычу. — распорядился фор Корстед. — Подъедете, когда дам знак.

— Какой? — выдавил из себя Чебош, вытерев рот тыльной стороной ладони.

— Жопиной! — съязвила Бешеная. — Какой услышишь, такой и знак.

— Остальные, за мной. — Радремон махнул жезлом, но замер и, чуть подумав, добавил. — Хотя оставлю вам еще кое-кого.

Зомбификация.

Утыканный стрелами орк под изумленными взглядами восьми пар глаз поднялся на ноги, отбросил в сторону мальчишку со свернутой шей и, качаясь, зашагал к фургону, на ходу подобрав чей-то двуручный меч.

— Зомби… — удивленно прошептал Налланномом.

— Н-некромант. — с ужасом в голосе выдал Гвист.

— Спокойно, он вас не обидит. — усмехнулся маркиз.

Чебоша снова вывернуло.

Приказав прислужнику сторожить, фор Корстед направился к воротам склада. Одна створка выглядела так, будто ее только вчера покрасили и установили, а вот вторая, сломанная и покореженная, валялась внутри грудой порубленных досок. Та самая, на которой Радремон видел защищающий от темной магии оберег. Похоже его установка повредила что-то в затворяющих чарах, и Мстителям удалось пробиться внутрь.

Правда не на долго.

Б о льшая часть трупов под ногами имела на плече алую повязку. Видимо чтобы в суматохе боя легче отличать своих от чужих. Интересно, знала ли Ариэлана, что повстанцы на самом деле используют такие?

— Так получается, тот оживший пес в