Шрифт:
Закладка:
Инспектор расцепил руки и, опустив их на стол, в упор поглядел на Со Юджин, всем своим видом давая понять: разговор окончен, прошу на выход. Она не впервые столкнулась с Чаном по спорному вопросу, однако и представить не могла, что в ситуации, где просто нужно предъявить обвинение и привлечь к ответственности, он будет так нагло юлить и откровенно избегать своих прямых обязанностей. Мокло было, конечно, предположить, что он стает затягивать дело или проявит пристрастность. Правда, раньше трения между ними носили больше политический характер. Но это дело совсем другое! Налицо неоспоримые факты: директор интерната подвергал сексуальным домогательствам юную воспитанницу. Требовалось всего лишь предъявить обвинение и привлечь директора к ответственности… Нет, Со Юджин не предполагала, что он так поведет себя.
— Прокуратура ли, полиция… не важно. Если вопрос ставят таким образом, нам ничего не остается, кроме как прибегнуть к другим методам, дабы привлечь внимание общественности к… И вы, любезный, сполна ответите за каждое слово, сказанное сегодня здесь! — проговорила Со Юджин, глядя в упор на инспектора Чана. Ее глаза метали молнии. Наверное, не стоит удивляться, что подобные неподдельные реакции обладают какой-то необъяснимой силой.
— Любезный?! Вы только посмотрите на эту дамочку! Вы на личности-то не переходите! Когда это, интересно, мы с вами успели так сблизиться, что вы позволяете себе вольности в обращении с должностными лицами? — возмутился инспектор, не зная, куда деться от испепеляющего взгляда Со Юджин.
— А что не так, любезный? Или, может, прикажешь «дорогим» называть? И где это вы, дяденька, тут дамочку отыскали? А, знаю: «любезный» тебя сбило с толку — наверное, так к тебе обращаются в кафе «Дикий цветок»?
Несколько патрульных, которые все это время усиленно делали вид, что заняты своими бумажками, прыснули.
— Ну что ж, будь по-вашему. Тогда придется нам действовать по своему усмотрению! — с вызовом бросила она напоследок и хлопнула дверью, однако, оказавшись во дворе полицейского участка, призадумалась. До сих пор Со Юджин не задавалась вопросом, как по-другому можно дать огласку этому делу. Похоже, ее расчет на то, что полиция, как и полагается, займется расследованием, был чересчур наивным. Как бы браво ни размахивала она шашкой перед инспектором, сколько бы ни жаждала реванша, желая надрать ему задницу, на самом деле она совершенно не представляла, что делать, — в голове царил мрак. Все еще на взводе, на всех парах Со Юджин устремилась к машине и по привычке сунула руку в карман жакета. Само собой, он был пуст. И хоть толку от этого не было, она все же через стекло заглянула внутрь салона — оставленный на сиденье телефон показывал входящий звонок. На экране светилось имя коллеги из правозащитного центра. Перед уходом она просила его созвониться с мамой Ёнду, и, скорей всего, он успел поговорить с ней. Мозг бешено заработал. С ней частенько случались такие промахи, поэтому она предусмотрительно держала в кошельке запасные ключи, только вот когда дверь захлопнулась, кошелек остался внутри, так что все было бесполезно. Лимит обращений за бесплатной помощью в своей страховой она уже превысила, значит, опять придется просить старшего брата, что работал в местном автосалоне. Но как ему позвонить, если телефон в закрытой машине? Тяжело вздохнув, она направилась обратно к полицейскому участку.
Как раз в это время инспектор Чан курил на углу здания.
— Вы что-то еще хотели? — настороженно спросил он у Со Юджин, что с решительным видом шла прямо на него.
— Прошу прощения… Можно ваш сотовый на минутку?
Ей ничего не оставалось, как поумерить свой пыл и проявить учтивость. Очевидно, инспектор лихорадочно соображал, что еще она задумала.
— Сотовый, говорите? А в чем, собственно, дело?
— Надо позвонить на городской номер. Не переживайте, это не международный звонок и даже не междугородний. Надо же, какой вы дотошный… Или на это тоже требуется разрешение прокуратуры? — вспылила она и уже развернулась, чтобы уйти, но инспектор Чан неожиданно для самого себя остановил ее.
— Кажется, вы решили навечно записать меня в плохиши. Если не международный, так на здоровье! — Он протянул свой сотовый.
Co Юджин позвонила брату и попросила кого-нибудь прислать. На его вопрос, что стряслось, она, ощущая на себе взгляд Чана, невнятно пробормотала:
— Да как в прошлый раз.
Но до брата не дошло, что она имеет в виду, и пришлось выложить все как есть:
— Захлопнула машину с ключами внутри…
Естественно, ее слова достигли ушей инспектора. Возвращая ему сотовый, Со Юджин сконфуженно проговорила:
— Благодарю. И прошу вас, не тяните с расследованием!
— Я бы с радостью, если бы вы в прокурорах состояли…
Со Юджин вернулась к машине и приготовилась ждать сотрудника автосалона. Чан проводил ее взглядом и спросил у патрульного Кима, что тоже вышел перекурить:
— Скажи-ка, что ты о ней думаешь?
Хорошо зная повадки Чана, Ким лишь многозначительно усмехнулся:
— Мужика у нее нету, да? По мне, так ни кожи ни рожи. Из тех баб, что носятся как сумасшедшие и на каждом углу орут про народ и демократию. Комплексуют из-за внешности, вот и маются дурью, суют свой нос куда не следует. Согласись?
Инспектор Чан сделал глубокую затяжку.
Видеокамера была наготове. Приехала начальница центра помощи жертвам сексуального насилия. С минуты на минуту ждали сурдопереводчика из районной администрации, согласившегося помочь на добровольных началах: когда-то oн учился в одной школе с сотрудником муджинского правозащитного центра. В комнате для совещаний особо ничего не меняли, а чтобы детям было уютнее, Со Юджин по дороге в офис купила маленький горшочек с бегонией. Как только мама Ёнду приведет дочь, а чуть позже подъедут Кан Инхо и Юри, начнется запись показаний.
Утром Со Юджин провела совещание с двумя коллегами. Договорились, что для начала они будут действовав своими силами: запишут свидетельские показания детей и распространят в СМИ — отправят материал в газеты и на телевидение, чтобы довести до сведения госкомитету по правам человека.
В то же утро из муджинского регионального комитета труда сообщили, что куратора общежития «Чаэ», слабослышащего Сон Хасопа, незаконно уволили. Правление интерната обвинило его в оскорблении директора и несоответствии статусу преподавателя. Однако, похоже, настоящая причина крылась в том, что в тот роковой вечер именно он отвез Ёнду в центр помощи жертвам сексуального насилия. Чутье подсказывало Со Юджин: что-то громадное затаилось во мраке, — и потому она решила не тратить время на перепалки с инспектором Чаном.
Первой приехала мама Ёнду. Мужа прооперировали несколько дней назад, и сегодня на рассвете она вернулась в Муджин, забрала дочь из интерната и привезла в центр. Лицо ее совсем потемнело: результаты операции не обнадеживали. Жизнь загнала эту женщину в угол, и Со Юджин в очередной раз усомнилась в существовании Бога. Перед глазами возникла картина из прошлого: годовалая малышка с закатившимися глазами бьется в конвульсиях от высоченной температуры… Привязав ее к спине, вытащив из кроватки четырехлетнюю старшую, как умалишенная она выскочила на стылые предрассветные улицы, пытаясь поймать такси, чтобы доехать до больницы. Припомнила она и тогдашнее наваждение: вскинув к небу глаза, она увидела лишь разбитое вдребезги темно-синее стекло, обрушивающееся на нее градом осколков.
