— Мы одни, господин. Четверка из Алемао. Большая группа привлекла бы внимание местных. Нам было приказано… — он запнулся и задрожал. — Простите, Барон. Наша жизнь…

— Стоп, — я поднял руку, прекращая очередной заход поклонения.

Алемао, Алемао… Мне ничего не говорило это название. Может банда, может город. Боль в ребрах стихала, разум прояснялся. Взять одного в качестве языка? За двумя следить сложнее. Или обоих в расход пустить? Их виноватые морды и дрожащие губы меня не растрогали. Но за самозащиту, в случае чего, это уже не пройдет.

Мало информации, слишком мало.

Уйти, выяснить где я, найти связь и выяснить где я. Почему меня не убили?

Память играла со мной в прятки, обрывки воспоминаний перемешивались со странными картинами, мрачными и невнятными. Что, мать его, произошло?

Адепты неизвестного сильнодействующего вещества тем временем послушно стояли, не отводя взглядов. И такая пустота и обреченность в них была, что мурашки по спине пробежались.

В жопу этих ненормальных, ухожу.

— В сторону, — для наглядности я махнул тесаком, указывая на угол с последним птичьим пристанищем.

Петух уже перестал шевелиться, запах крови усилился, как и духота. На свежий воздух, если он тут вообще есть. Подальше отсюда.

Сектанты выполнили приказ, хотя смотрели при этом умоляюще, как голодные собаки. Но заговорить не осмелились.

К выходу я пошел спокойно, внимательно следя за психами. Они покорно стояли, немного покачиваясь. Я переступил порог, косясь на них.

Следующая комната была ещё меньше. Очередная пустая вонючая нора.

Куча тряпья у проема и всё. Я сгреб тряпье в охапку, нужно замаскироваться и найти временное укрытие. Лучший образ — под бомжа. К таким вопросы только у похожих неблаговидных элементов, но с ними я справлюсь.

Большой тесак, с грубой неотшлифованной ручкой и потемневшим лезвием, отличный аргумент в переговорах.

Надо же, удача, одежда. Местами протертая до дыр, но вполне годная. Темная, пропахшая табаком и шашлыком. Ну хоть не вонючая. Легкая кофта и ветровка, обе с капюшоном. Забив на брезгливость, натянул на себя.

Выбраться подальше, а потом сжечь, вместе с тем, что на мне надето. Потому что вся одежда не моя. На ногах так вообще кеды какие-то. Новые, модные, пусть и испачканные. Джинсы, футболка, всё что заметил, спешно осмотрев себя. Странный выбор для тех, кто меня переодевал. И зачем, если избавиться хотели? Хотя, чтобы дольше не опознали, вполне возможно. Всё равно глупо, белый среди черного континента. Пусть теперь сомневаюсь, что я на том континенте.

Пригибаясь и прижимаясь к стенам, я выбежал в дверной проем. Обернулся — точно, полуразрушенное трехэтажное здание. Крупные, давно выцветшие буквы, оплетенные корнями растений. Просто «рынок». И украшение в виде огромного синего попугая, на удивление отлично сохранившегося.

Свернул за угол и, пропетляв по узким проулкам, затаился в полутемном закутке. Какие-то задворки, нагромождение коробок, листов железа и огромный бак. То, что надо.

Сверху падал тусклый свет фонаря. Издалека донесся раскат хохота и стих. Я выглянул из укрытия и наконец осмотрелся. Хм…

Однозначно трущобы. Архитектура прямо вопит о данном факте. Да и ароматы. Впрочем последние скорее из-за кучи мусора, сваленной рядом.

Не дома, а нелепые коробки этажей, поставленные друг на друга как попало. Да и слеплены, такое чувство, из всех возможных материалов, кроме приличных. Улицами расстояние между ними и не назовешь. Наверху переплетенные намертво провода, разномастные лампочки и какие-то булыжники вместо дорожного покрытия под ногами. Строения угрожающе нависали надо мной и я выдвинулся, пока что-нибудь не рухнуло.

Осторожно и бесшумно, в тени этих конструкций, я пробирался по неизвестному городу. Ни одного звука, только далекий фоновый шум машин, стрекотание мопедов и… шуршание волн? Ночной шепот водной стихии ни с чем не перепутаешь. Значит, рядом море.

Справа над невысокой застройкой виднелась темнота густых зарослей, уходящая вверх. Гора, и крутая. Я где-то на отшибе, но с другой стороны ничего не видно из-за домов. Подъем в одну сторону, и спуск в другую. Опасно, улочка так петляет, что поворот буквально через каждые двадцать метров.

Да и тишина настораживала. Я опытной шкурой ощущал чужой взгляд, но как ни старался, не засек наблюдателей. Ни скрипа ставень, ни шуршания одежды. Но это ощущение подгоняло в спину.

Белый, пусть и в лохмотьях, посреди трущоб. В таких местах сразу распознают чужаков.

Я скрылся за выступом ближайшего дома и затаил дыхание. И долго ждал, впитывая ночь. Я умел прятаться, но наблюдатели тоже умели. И чертовски хорошо, судя по всему. Ничем себя не выдавали.

Пока я сливался со стеной, увитой плющом, мимо прошли только два человека. Позиция у меня была отличная, чтобы остаться незамеченным. Глухая стена и толстый ствол дерева, который скрывал меня. Удивила меня только орхидея, торчащая прямо из этого ствола на уровне моих глаз и пышно цветущая перед носом. Сладкий аромат перебивал все другие. Странно, не думал я что это дерево…

По узкой улочке, хромая, ковылял старик. Его трость неторопливо стучала по камням мостовой. А рядом подпрыгивал от неуёмной юношеской прыти пацан — должно быть, внук.

— Уважай старость, малец, — беззлобно ворчал старик. — И предков уважай, иначе они за тобой придут.

— Дедаааа, — нетерпеливо ныл парень, не обращая внимания на устрашение. — Есть хочу. Пить хочу. И…

— А нечего было мать не слушаться, — отвечал тот более строго, но тут же смягчился: — Скоро придем уже, малец, уж сначала тебя точно покормят.

Пацан осекся и поник, явно влетит ещё дома. А мне подсмотренное вообще ничего не дало. Я понимал их речь, как свою родную. Опять понимал, что она не родная. Да и по виду определить кто они, было невозможно. Обычная неприметная и простая одежда, обычные люди. Тоже то ли загорелые не в меру, то ли метисы. С таким уличным освещением хрен поймешь.

Я дождался, пока они уйдут подальше и стихнут шаги, стук трости и монотонные наставления старика. Отлип от стены и пошел за ними, в сторону спуска. Нужно выбраться на относительно открытое пространство, возможно найду хоть какой-нибудь ориентир.

Мне послышался шепот прямо за спиной и я обернулся. И чуть не выполнил строительно-кирпичную норму. Сердце ухнуло куда-то вниз.

Прямо на меня таращился жуткий монстр.

Размалеванный белесый череп вместо лица, с горящими глазами в черных провалах. Высокая темная фигура, на голове капюшон, но почему-то лицо хорошо видно. Ужасающее, четкое. Призовое место зомби-парада. Я моргнул и видение испарилось.

Это было всего лишь мое отражение в темном окне дома напротив. Лицо скрыто тенью одежды, напряженная поза. Помахал себе рукой и хотел приблизиться, но услышал далекие голоса. Позже полюбуюсь.

Сердце ещё долго не успокаивалось. Привидится же такое. Нда, выбило меня из колеи происходящее, не попадал я ещё в такие ситуации. Неизвестно где, неизвестно как.

— Разберешься, — пообещал я сам себе тихо.

Разогнал эту неестественную тишину и стало чуть легче. Ненормально это, пусть и среди ночи, чтобы никто не производил шума. Будто затаились.

Отогнал дурное чувство куда подальше. Что-то не так. Да всё, мать его, не так! Но что-то меня ещё смущало, помимо неизвестности.

За спиной, вдалеке, прозвучал зловещий смех. Оборачиваться я больше не стал. И без того передвигался так, чтобы сзади не подкрались, аж шею сводить начало. Но в этих сплетениях строений и сверху могли.

Прислушиваясь и принюхиваясь, я крался среди теней.

Порыв ветра заставил меня замереть. Он опьянил, выбил из равновесия на миг. И звуки, звуки огромного города. Может забраться вверх, на хлипкие крыши и оглядеться?

Но меня манил воздух. Тащил вперед, к предвкушению свободы, к простору. Необычный, жаркий и вместе с тем обещающий прохладу. Я рвался к просвету между странными домами. Почти не смотрел под ноги и в итоге споткнулся. Устоял, удержав баланс.

Передо мной была лестница, неосвещенная, с выбитыми камнями, уходящая далеко вниз. Я резко остановился на её краю, чтобы не переломать ноги. Поднял глаза…

К горизонту убегала водная гладь, подсвеченная яркой луной. И россыпь огней огромного города. Миллиарды светлячков, разбегающихся среди холмов, и дальше, на мысах и островах. И гора, очертания которой не оставляли сомнений. Я наслаждался этим видом слишком много раз, чтобы ошибиться.

Это не море, это океан. Мощный, необъятный и завораживающий. И,