и странные стрелки, начерченные на полу белым маркером, вдруг осознаёт убаюканный сепией глаз. Казаки-разбойники. Известная и популярная игра на Трассе. В неё любят играть в подпалубах и лабиринтах техстволов младые девственные космачи, – но нередко и успешно покинувшие девственность поддаются ностальгическому соблазну. Игра называется то «крысу-ловим-и-едим», то – «объект-конфета». В конфетном случае имеется в виду объект именно сексуальный (иногда игра так и называется – «поймал-имей»)… Мы отвлеклись, а события уже начинают продолжать своё течение вдоль времени после долгой паузы, а вы ещё не понимаете ни хера. Оставьте палатку, палатка – не главное. Всмотритесь – я показываю пальцем. Дальний угол отсека. Ближе, ближе, обойдите палатку, обопритесь на консоль. Кого там тошнит? Вон отсюда. Что вы видите? Решётка настила в углу грубо взрезана (автогеном? лазером?), взрезаны и переборки, и потолок. В треугольные прорезы криво вставлен и закреплён массивными скобами огромный равнокрылый деревянный крест. Отмах крыла – два метра. Крест стоит косо, как удалось втиснуть, дыр нарезали больше, чем требуется, не сразу сообразили, как делать, где резать. Экспериментировали: резали, ошибались, заводили концы крыльев, вытаскивали, снова резали, заводили, крепили стальными полосами. На кресте – крестом – человек. Крест велик человеку. Крест стоит косо, основанием вперёд, человек как бы навзничь полулежит на нём.

Мне известно, что крест деревянный, что на нём человек, поэтому я и сказал вам об этом; но на вид всё неочевидно, верно? дерева не видно совсем, человека положили на крест и сплошь, плотно, словно пластырем, обмотали, и его, и крест, – вечной в Космосе РСМ-тканью, сверху прихватив свёрток металлопластырем (помните подключения унимодуля? С того же самого мотка). Свободна от покровов только ладонь левой руки, но и она не гола, на ней зачем-то надета перчатка от спецкостюма.

Безусловно – на кресте если не манекен Иван Иваныч с магнитофоном «Яуза» в заднице, то труп. Как может быть иначе? Год без дышать? Два года? (Три, как уж было сказано.) Это ещё ничего, но – восхождение в зенит, затем схождение. Несомненно, труп. Хорошо, труп, договорились, все согласны. Но и что? Мало ли на Трассе странных обычаев? А приказ Императора об обязательном захоронении павших космачей Трассы на Земле – забыли? Что у верблюда не кривое? В чём соль, зачем я привёл вас сюда? Да вот в чём, вот зачем, вот что: перчатка шевельнулась. И – неслышно за шумом климатизации – вой раздался из-под покровов. Куда же вы? Не надо бояться, я же с вами. А, вас тоже тошнит. Это ничего, в общем-то. Дело человеческое.

Слушайте.

Человек на кресте воет носом и глоткой недолго. (Собственно, и выл-то не он, а его тело.) Стоило всплыть откуда-то снизу в мозг первой мысли – вой прекращается.

«Не открывай глаза!»

Первая сильная мысль, не словами выраженная. Она прорывает плотину из чёрного ничто. Хлещет река в пролом. Пошли слова, покамест напополам с образами и body memory, словами невыразимыми. «Я живу… жил на реке. Было только что, ещё кожа помнит ветер и комаров. Дом на плоту. Тонкие брёвна. Жара. Жалюзи. Я сам резал тростник для них. Долго ладил. Порезался. Плавучий дом. Я жил… плыл… жил – плывя… плывя – в гости. Жил – в гости? Меня ждала женщина. Все годы жизни на реке. Маяк на острове. Река впадала в море, остров посередине… впадения. Оставалось до острова чуть, два речных поворота… Да, оставалось недалеко: я уже неделю видел и ловил морских рыб в реке. Ко мне приходили демоны, мы общались с ними, они подтверждали – море рядом. Что вдруг произошло? Я же только что брился перед жёлтым зеркалом под тростниковым навесом. Где я?»

«Не двигаться!»

Вторая сильная мысль. Вспышкой возвращается контроль над телом, но тело что-то держит… сжимает… опутывает снаружи. Обездвиженность и слепота не пугают распятого человека: он тренированный клаустрофил, истый космач, рождённый на Трассе. Это умнее разума. «Я не могу двигаться и нельзя двигаться. Нельзя – поэтому и не могу. Так и должно быть. Мне не впервой (подсказывает память, данная пока в ощущениях)… Нет. Не весь я не могу двигаться. Рука – свободна. Сжать, разжать… Я вспоминаю. Рука оставлена свободной… левая рука (я левша; привет, левша!) зачем?.. Леска! Что значит – леска? На кольце леска. Какое кольцо? Перчатка. Снять перчатку.

„Сейчас я сниму перчатку“.

Через некоторое время ему удаётся, сжимая кулак, освободить пальцы из пальцев перчатки. После этого перчатка снимается как-то очень легко и пропадает в окружающей его гигантской темноте. На одном из пальцев… на большой палец надето большое свободное кольцо. Другим пальцем… указательным пальцем он проводит по ободку кольца и чувствует леску, прикреплённую к кольцу, и мгновенно он давит едва не стартовавший рефлекс снять кольцо, перехватить кольцо в щепоть и рвануть, как чеку катапульты или парашюта. Собственно, кольцо и есть чека, думает он. А рефлекс подавлен другим, базовым: время не горит, сначала проверь в памяти последовательность спасательной процедуры, rept её, подготовь порыв, прежде чем… Спасательная процедура. Кого спасаем? Меня же и спасаем. Так. Первое. Без паники и не открывать глаза. Чек. Второе. Самоидентификация. Не очень, но без истерики. Чек. Третье. Снять со свободной руки перчатку. Сделано. Четвёртое. Определить кольцо с прикреплённой к нему леской. Определили. Выбрать слабину лески – по направлению от себя. И сильным движением, поворачивая запястье, от себя же, за кольцо, вот теперь – рвануть!

Керамическая проволока взрезает РСМ-ткань от запястья до локтя. Предплечье отваливается от дерева. Человек длит движение, проволока (он ощущает кожей) с треском проходит – ткань, с хриплым шелестом – металлопластырь, по плечу, через грудь (освобождение! освобождение!), через правое плечо… локоть… запястье… указательный палец… Обе руки свободны.

Он сводит их перед собой и бьёт в ладоши. Звук – ушами снаружи, отсек надут. Он внимательно ощупывает грудь, голову, бёдра. На лбу (рука узнаёт лоб, но сам лоб из-под ткани кокона прикосновения руки не чувствует) второе кольцо. Оно – леска, прикреплённая к нему, – разрезает РСМ и металлопластырь по вертикали ото лба до груди. Стоит трудов удержать голову на месте, а глаза – закрытыми (он не сообразил пока, но на нём непрозрачная полумаска). Третье кольцо он отыскивает в паху. Пах – грудь, рывок снизу вверх. Он двигает плечами, толкается низом спины и вырывает торс из кокона, в плену теперь лишь ноги. Глаз он не открывает, постоянно помня, что их нельзя открывать (а полумаски на лице по-прежнему ещё не определил). Четвёртое, крайнее кольцо на левом бедре.