уж редко, а ловить шустрого пацана, стащившего с лотка пару яблок или пирог, торговец не побежит, придется ведь бросить лавку без присмотра, а этим моментально воспользуются остальные бандиты! Эту стайную повадку в городке давно выучили, поэтому ни на что особенно рассчитывать не приходилось, но мало ли, попадется какой-нибудь растяпа?

Впрочем, основной улов поджидал на вокзале: банда подтянулась как раз к прибытию поезда и привычно рассредоточилась по излюбленным местам.

Вожак затесался в толпу, бесцеремонно распихивая замотанных вечерних пассажиров широкими костлявыми плечами, пока не наметил будущую жертву. Еще одно столкновение — и бумажник, опрометчиво засунутый внушительным джентльменом в задний карман брюк, сменил хозяина.

— Вор! Держите вора! — всполошился тот, почувствовав подозрительное шевеление в районе своей филейной части, и даже успел сграбастать воришку за руку. Впрочем, тот и не собирался вырываться, стоял преспокойно, смотрел наглыми глазами из-под давно не стриженной челки. — Полисмен!..

Раздался свисток и, раздвигая толпу, явился представитель власти: рослый молодой парень в синей форме.

— Что такое, сэр? — спросил он, покосившись на мальчишку.

— Этот негодяй вытащил у меня бумажник! — с негодованием ответил мужчина. — Я успел почувствовать и схватил его, вот, полюбуйтесь на него! Даже не сморгнет!

— Придется обыскать, — сказал полисмен, цепко перехватив мальчика за плечо (за шиворот брать было бесполезно — эти воришки запросто выворачивались из своей рванины и удирали). — Давайте-ка отойдем с дороги, чтобы не мешать остальным.

Мальчишка с полнейшим спокойствием последовал за ним, дал вывернуть себе карманы, в которых нашлось лишь несколько пенсов и шестипенсовиков, мятая и надорванная фунтовая бумажка и уйма всякой дребедени, которой всегда полны карманы ребят его возраста: проволочек, камушков, желудей, фантиков и прочего.

— Ничего, сэр, — пожал плечами полисмен, чуть не наизнанку вывернув невозмутимого мальчугана. — Вот только часы… не ваши?

Тот взглянул на недешевый электронный "ситизен", болтавшийся на худом запястье и покачал головой, продемонстрировав свой золотой хронометр.

— Может быть, вы просто выронили бумажник? — предположил полисмен, не выпуская мальчишку. Тот и не думал нервничать, прекрасно понимая, что предъявить ему нечего: пресловутый бумажник сразу же перекочевал в цепкие лапки шустрого Ленни, а дальше по цепочке… — В такой толчее это и немудрено, недаром по громкой связи всегда предупреждают, чтобы пассажиры внимательно следили за личными вещами! Я сейчас передам, сделают объявление, быть может, кто-то подобрал ваше портмоне…

Пассажир только рукой махнул.

— Я на пересадку опаздываю, — сказал он, — спасибо, документы при мне, а там на расходы было… Что уж, сам виноват… Извините за беспокойство.

— Это мой долг, сэр, — козырнул полисмен, дождался, пока толстяк уберется прочь, и уставился на своего пленника. — Опять ты… Откуда часы, а?

— Подарили, — нагло ухмыльнулся тот. — Ты же знаешь, Фред, меня все так любят, так и норовят подарочек сделать!

— Бумажник ты спер?

Мальчик улыбнулся еще шире.

— Рискуешь, брат, — полисмен выпрямился во весь свой немалый рост. — Сколько слупил?

— Хрен знает, но не меньше пяти фунтов, — ответил тот с намеком, и мужчина невольно сунул руку в карман. Так и есть!

— Слушай, ты нарвешься когда-нибудь!

— А что делать, Фред? — философски пожал тот плечами. — Жрать-то охота! Ты, что ли, нас всех накормишь? У тебя своих трое, ты сам говорил. А этот жирдяй не разорится. Если там вдруг документы окажутся, так мы в участок подкинем, ты же знаешь…

— Конечно, — мрачно вздохнул полисмен. Шайку мальчишек из приюта он знал превосходно, более того, периодически покрывал их, как и многие его коллеги. — Но ты сегодня что-то по-крупному пошел… Случилось что?

— Девкам жрать нечего, — ответил мальчик совершенно серьезно. — Пока Роза не вернется… У них же одни малолетки, они только попрошайничать могут, а толку? Руки-то из задницы, они даже яблоко спереть не в состоянии!

— Точно, — поморщился Фред.

Роза была старшей из приютских девочек, почти четырнадцати лет, и она давно уже промышляла по вокзальным туалетам, обслуживая пассажиров, но попадалась крайне редко. И то сложно было что-то доказать: обычно Роза не брала денег, а просила клиента купить ей какой-нибудь еды. Об этом опять-таки знала почти вся вокзальная полиция, но закрывала глаза, потому что упечь Розу в какое-нибудь исправительное учреждение значило осиротить и оставить голодными добрый десяток девочек из приюта.

На днях ей не повезло: какой-то урод не только не заплатил, а еще и жестоко избил Розу и скинул под платформу. Фред с напарником и поднимали ее оттуда…

Сколько он себя помнил, привести приют в божеский вид пытались многие и многие, но ничего не выходило. Туда всегда попадали самые проблемные, неуправляемые дети, будущее которых было предопределено: после выхода из приюта они моментально попадали в места не столь отдаленные, и хорошо, если не за убийство с отягчающими обстоятельствами. Впрочем, вот этого мальчишку Фред выделял из всех остальных: у этого явно имелись задатки лидера, и он не намеревался подыхать на свалке.

У него была своя маленькая, но крепко спаянная команда, он не боялся ни бога, ни черта, воровал дерзко, но придерживался каких-никаких принципов и старался привить их остальным, а еще — по мере сил заботился о младших, на которых и руководство приюта, и воспитатели махнули рукой. Наверно, потому, что сам рос в этом приюте с младенчества и вдосталь хлебнул такого отношения… Кстати сказать, в школе — а детей из приюта отправляли в обычную местную школу, если им не требовалась специальная коррекция, якобы с целью социализации среди сверстников, а на самом деле потому, что не хватало средств нанять педагогов, — этот паренек учился очень даже неплохо и требовал того же от остальных членов своей банды. У них было даже что-то вроде кодекса чести: не отнимать ничего у