Улыбнувшись напоследок старшему дознавателю, еще безусый юноша быстрым шагом удалился за подручными к ближайшему скоплению его младших товарищей. И вовсе не важно, чем они там прежде занимались, по большей части сопляков можно на каждом выезде просто усаживать играться в картишки на самое видное место - оно и мужикам так поспокойнее станет, и мешаться ребята под ногами не будут, за редкими исключениями в виду особо сообразительных и рано повзрослевших парней из числа простолюдин. Но большинство еще совсем дети, им нужно хоть как-то опыту набираться. Это извечная проблема в наставничестве, подопечные должны и кому-то кровь постоянно выпускать, и отдавать в сражении свою собственную, и при этом сами помереть не должны. Иначе ничего путного их них не выйдет.

- Бестолочи? - подошел к Зенару их «нюхач», он же Юл, провожая того самого мальчишку своими кошачьими глазами. На активно шевелящиеся по ходу разговора усищи Зенар старался никоим образом не смотреть. Иначе бы просто заржал, как распоследний болван. Он не был из числа тех визгливых скудоумцев, что порицают присутствие зверолюдей в обществе, вовсе нет. Просто он ничего не мог с собой поделать, любые вот такие детали - от ушей до хвостов, принадлежащих иным представителям светлых рас - сбивали его с толку.

Сдержав смешок, Зенар кивнул.

- Бестолочи. - подтвердил он, снимая с правой кисти перчатку из тонкой кожи. - Но это простительно. И исправимо.

Указав Юлу на ту самую гильзу, мужчина привстал на колено и поднял из снега латунный цилиндрик, с интересом в него всматриваясь на пару с зверолюдом. И просто из любопытства, в том числе мужского любопытства к любому интересному оружию, и как профессиональные дознаватели.

- Интересная вещь, да?

- Воняет. - часто зафыркал «нюхач», отступая прочь почти сразу. - Слушай, а я вниз. Прихвачу одного или двух котят, попробуем прочесать горные тропы. Еще прежде, на нашем пути к вершине я явственно чуял смрад пролитой крови, я говорил об этом, да? Но несло кровищей не с этой площадки, где-то еще была резня. - он вздохнул. - Постараемся вернуться до темноты.

- Давай. - мужчина кивнул, и пока Юл не успел от него отвернуться показательно похлопал себя по небольшой поясной разгрузке, где в мешочке покоились одноразовые тревожные амулеты. - Не жалей, если вдруг что. И противоядия обязательно лишние прихвати, сам же знаешь, бестолочи они, вечно спят на ходу.

Перед уходом «кошак», как его иногда в шутку называли, молча покивал. И без советов все знает, но всякое бывает...

Зенар же, прекратив нервно катать в ладони и разминать пальцами латунную гильзу, сунул ту в просторный карман пальто - покажет умельцам в их столичных кварталах как-нибудь между делом, лишняя подсказка будет для королевских оружейников. Пусть там поработают, покумекают над новинкой. Короне не помешает такое оружие, несмотря на все жалостливое нытье их высшего военного аппарата насчет чрезмерной дороговизны подобных зарядов и их излишнюю мощь.

«Игрушки для малых детей. Можешь передать мастерам потешностей, пусть сладят что-нибудь забавное». - чуть не похрюкивая от самодовольства и показного превосходства над Зенаром, заявил ему однажды один из приближенных к монарху военных советников. Старая импотентная блядь с широченной, всласть отожранной мордой немедленно развернула дознавателя на выход из кабинета вместе с его докладом и неутешительными для королевства прогнозами по свежему гномьему изобретению.

Непрестанно жиреющие, тупоумные чинуши никогда не были способны рассмотреть что-то за пределами их кабинетов, где они симулируют работу, потрахивая юных симпатичных мальчиков и, что куда реже, девочек. Но подобные препоны, стоит признать, не беда - достаточно лишь пойти в обход и взять пару оружейников за шиворот. Напрячь их немного, подготовиться, и притащить тех вместе со всей документацией к брату короля или хотя бы к принцессе. Тогда будет и финансирование, и полный патронаж, и защемленные яйца у тех, кто прежде ставил хорошему делу палки в колеса.

Вскоре к Зенару подступил один из младших, снова. Не из числа тех, которые не так давно получили от него задание - другой.

- Говори, Азхар, не томи.

- Учитель. - учтиво кивнул тот. - Мы задерживаемся, верно?

Мужчина мученически вздохнул, признавая неизбежное. Не судьба ему вернуться в постель к любимой жене на неделе. Может, и вовсе пропадет на пару зим, пока здесь хоть что-то не прояснится. Давно уж ему хочется перебраться на бумажную работу в столичные кабинеты, и даже имеются все нужные к тому рычаги и приглашения - но руки не доходят. Нужно последних взятых на себя учеников провести от начала и до конца, закрыть все гештальты, и еще кой-чего по мелочи закончить.

- Верно, юноша.

- Ну-у, тогда что же, готовим лагерь? - осторожно поинтересовался Азхар, почему-то сильно робея, словно бы вопрошал о чем-то недостойном. - Учитель?

- Готовим.

Судорожно покивав, парнишка поспешил улизнуть прочь.

Сидеть им тут и вправду предстоит еще долго. Решение о прекращении дознания принимается коллегиально самими старшими дознавателями выезда, сиречь - в поле, именно при работе. Они могут как месяц проваландаться, так и спустя пару часов покинуть место, куда их направила воля короны, церкви или отдельный заинтересованный в чем-то высший чин. Вопрос лишь в ответственности, и ответственность Зенара, как старшего в данном выезде, говорит о необходимости все тут выпотрошить и вывернуть наизнанку. Слишком уж много косвенных признаков чего-то великого и значимого тут собралось - от огромного ритуального круга, выдолбленного прямо в камне плато и обильно помазанного кровью, до присутствия тут, м-м, темной лошадки, что нетипично.

Необязательно даже упоминать, что ее тут присутствию были не рады - никому из простых суровых работяг не по нраву большая шишка, сующая свой не менее большой и чрезмерно любопытный носище в отлаженные рабочие механизмы. Даже если этот носище вполне себе и не носище, но обманчиво милый и невеликий носик. Оттого только тревожнее.

- Старший дознаватель Зенар. - как раз послышался мелодичный голосок пресловутой темной лошадки. - Что по вашим умозаключениям? Неужели не найдутся какие-либо предположения, достойные лучшего из представителей боевого крыла инквизиции?

Не поймешь же сразу, сочится ее сладкий голос скрытой насмешкой над Зенаром и дознавателями, или же такова ее привычная манера речи сама по себе, когда альвийка уже и сама не властна над своими дурными привычками, и оттого сама не в курсе, язвит она или нет. Временному, как известно, чревато стать постоянным.