Значит моя квартира опечатана. Этот ублюдок… мой двойник натворил таких делов, таких бед, что теперь мне грозила опасность буквально из-за каждого угла.

Опасность? По какой-то странной наивности я назвал это… положение «опасностью». Нет, это была не опасность. Это была патовая ситуация, которую до конца я никак не мог осознать. Я был в западне.

Но оставаться здесь, как бы не успокаивающе звучала мысль, что в опечатанную квартиру никто не сунется — я тоже не мог. Даже если предположить, что холодильник забит до отказа, мне нужно было вернуть Свету, оставшуюся в каком-то «том» параллельном мире. А для этого, как и уговорено с Дианой — отправить Антона-2… домой.

Голова шла кругом.

Я вернулся в комнату и плюхнулся в кресло. Долил остаток виски, промокнул порезанный палец, покрутил стаканом — скорее автоматически, и махом выпил. Затем обвел разгромленную квартиру взглядом.

Сначала квартиру перерыл Антон. Скорее всего, он искал часы или что-то еще, что могло ему пригодиться в незнакомом мире. Например, деньги, карточки, мои контакты — что угодно.

Затем пришли ребята из уголовного розыска. Они рыли зацепки, куда он… то есть, я мог скрыться. Наверняка, получив информацию о моих действующих визах, перекрыли все аэропорты и вокзалы.

Антон же… идет по следу обладателей часов и превращает их в трупы. Видимо, ему особо нечего терять, он сильно спешил, хотя зачем убивать всех подряд, я не понимал. Мне срочно нужно было найти список этих людей, чтобы выследить и подкараулить его. Разумеется, если к тому времени меня не схватят и не обвинят в серии убийств. Учитывая, что наша ДНК скорее всего, идентична, отвертеться и сказать, что я, мол в это время был в параллельной вселенной и у меня даже есть свидетели — не выйдет. Представляете лица следователей? Вот и я представил.

Конечно… не все смотрят телевизор, не все сидят в интернете и озабочены фотороботами разыскиваемых преступников. Большинству глубоко наплевать. Большинство понятия не имеет, кто живет в соседней квартире. Если раньше все мое существо восставало против такой атомизации, то теперь только на нее и оставалась надежда. Каждый сам за себя. Моя хата с краю.

Петьку Чайковского уже допросили. Но что он мог сказать? Что могли сказать другие — например, ребята с кафедры антропологии? Странный профессор Дмитриев, у которого я защищал кандидатскую. Или ассистентка Наташа… — длинноногая блондинка, мечтающая выйти замуж за доцента Веселовского — специалиста по северным народам… У всех них, наверняка, история звучала примерно одинаково. Да, знаю его, на кафедру заходит редко, давно не видели. Работал в Бразилии. Изучал затерянные племена. Считается перспективным ученым. Наркотиками и алкоголем не злоупотреблял, в порочащих связях замечен не был. Вот и вся история.

А Влад и другие соседи знали еще меньше.

Конечно, выйти из квартиры я мог, но, если кто-то из соседей заметит сорванную пломбу — тут же настучит в полицию, в этом сомневаться не приходилось. Жена Влада меня терпеть не могла, она первая и доложит.

Я тоскливо посмотрел в окно. Порванная тюль свисала с карниза какими-то прозрачными хлопьями. По небу бежали редкие облака. Все форточки в квартире были задраены и внутри помещения стояла удушающая плотная жара, которую я боялся потревожить.

И все же… раз дверь до сих пор не ломают то, по крайней мере ясно одно — телефон не прослушивается, и Петька (как и обещал) меня не сдал. Вряд ли из этого следовало, что он поможет мне еще раз, но…

Тут мой взгляд упал на задраенную балконную дверь. В голове шевельнулось воспоминание. Когда я вообще последний раз выходил на балкон?

Я вскочил, быстрым шагом направился к двери и тут же осекся. Замер. Соседи внизу. Они ведь тоже в курсе. И если там… я попытался вспомнить, кто живет в квартире подо мной. Кажется, это была пожилая женщина с сухим обветренным лицом и подозрительным взглядом, зимой и летом она появлялась в неизменном темно-синем плаще и постоянно что-то вынюхивала.

Я аккуратно сделал шаг вперед. Под подошвой кроссовка треснуло стекло. Мне пришлось обойти опасное место. Путь в пару метров занял чуть ли не вечность. Наконец, я оказался возле белой пластиковой двери. Взявшись за шпингалет, я осторожно выглянул наружу.

Честно говоря, я не знал, что меня там могло ждать. Когда я увидел, что балкон застеклен, то даже выдохнул от напряжения. Все это время я почему-то не мог вспомнить этой важной детали — уезжая последний раз в Бразилию, кажется, я застеклил его, чтобы, во-первых, исключить проникновение в квартиру снаружи, а во-вторых, чтобы голуби не вили гнезда и не гадили — убирать потом за ними мне совсем не хотелось.

Но… сидя в кресле и перебивая в уме варианты — я мог поклясться, что оставил все как есть и ничего не стеклил — только потому, что денег на поездку было впритык.

Тем не менее, балкон был застеклен, похоже, я все же сделал это.

Но как я мог забыть? Впрочем, застекление балкона вообще никак не относилось к моей научной деятельности, а значит мозг после завершения проекта просто-напросто мог вычеркнуть и удалить его из памяти.

Тем не менее, я еще минут пять простоял перед дверью, оглядывая балконное пространство.

Внутри пусто, на трех серых веревках замерла дюжина поблекших пластиковых прищепок, — одна из них удерживала ссохшийся пакет с надписью «Магеллан».

Что такое «Магеллан» — я понятия не имел, как и то, зачем и когда я (а кто еще?) повесил туда этот пакет.

Наконец я поднял взгляд в то место, которое интересовало меня больше всего — а именно деревянную решетку слева. Она вела на балкон соседней квартиры. Я всегда хотел замуровать этот проем, но руки не доходили. Я понимал, что лаз к соседу был придумала советскими проектировщиками не просто так — в случае пожара по нему можно было перебраться в соседнюю квартиру и спасти себе жизнь. Вряд ли они задумывались, что этой брешью могут воспользоваться с какими-то другими