— Об том раньше думать надо было, — отрезал мой невольный спаситель, — а тапере полезайте в оба в озеро!

Через недолгое время раздался всплеск воды, потом ещё один. Подводная женщина помахала мне ручкой и исчезла.

На костёр ее! (Анна)

Вдруг меня кто-то больно дернул за волосы и так совсем не ласково потащил прямо в воде. Я при этом то всплывала и жадно хватала воздух ртом, то снова погружалась под воду. Во время очередного погружения сознание решило меня покинуть. Вернулось оно ко мне с резкой болью в районе лопаток. Я обнаружила себя лежащей на животе, кашляющей, словно туберкулезница, и изрыгающей мутноватую жижицу. При этом кто-то сильно давил мне на грудной отдел позвоночника. Первая помощь, однако!

— Вроде дышит, — услышала я голос Долговяза, — наверное, она все-таки не ведьма, раз тонуть начала.

— Как не ведьма? Ты чего такое удумал, Долговяз? — воскликнул Колоша. — Ведьма, просто сил у неё ещё не так много.

— Ведьма, не ведьма! То теперь дело старейшин, а не ваше, — послышался голос того, кого мужики назвали дядькой Бакулой, — берите её на руки и несите в поруб.

— Почему в поруб? — прохрипела я с трудом.

— Обвинение тебе непустячное предъявляют, Забава. Потому и в поруб, а не к бабке на печь, — ответил мне дядька.

Забава? Это кто? Я вроде Анной звалась с рождения? И бабки у меня никакой нет, обе померли ещё до моего рождения. Но сил на возражения у меня уже не осталось. Горло болело, в легких жгло огнём, и зуб на зуб не попадал от холода. Переодеться в сухое мне никто не предложил, а мокрая одежда, как известно, совсем не греет. Меня даже не развязали, хорошо хоть камень отцепили.

Мужики снова подхватили меня: один — под мышки, другой — за ноги, и мы пошли сажать меня в поруб. Хотелось бы мне поглазеть по сторонам, да мутило сильно. Любой поворот головы откликался резкой болью в затылке. А потом я и вовсе впала в какое-то полубредовое состояние. И что там со мной делали, я помню плохо. Кажется, мы останавливались по пути, и даже кто-то что-то обо мне спрашивал. Несколько раз звучало слово «ведьма». А потом перед глазами замелькали видения из моей жизни.

Я маленькая иду в первый класс, на мне красивая форма, белые бантики в косичках. Я держу папу и маму за руки и чувствую себя очень взрослой. Ведь я иду учиться!

Учиться, учиться и еще раз учиться — было моим девизом всю школьную жизнь. И ни каких глупостей! Под глупостями мама понимала всякие дискотеки, первую любовь и просто общение со сверстниками. Поэтому день мой был расписан всякими полезными занятиями с утра до самого вечера.

Я на выпускном вечере. На мне красивое платье, на голове что-то немыслимо воздушное, на ногах мои первые туфли на каблуках! Мама считала, что девочке не положено раньше времени портить походку. Красится девочке тоже было нельзя — это портит кожу, но сегодня мне разрешили немного подвести ресницы и тронуть губы блеском. И я чувствую себя настоящей красавицей. Только вот мальчишки обходят меня стороной, и все медляки я танцую с папой.

Каким-то чудесным образом я убедила родителей, что мне просто необходимо учиться именно в Московском Университете, и они меня отпустили! Правда, взяли с меня обещание быть хорошей девочкой! Но что значит это обещание по сравнению с тем чувством свободы, которое я испытала, сидя в поезде, отправляющемся с вокзала родного города!

Первые лекции, зачеты. Посиделки в общаге. Прогулки с подружками. Меня кружит вольная жизнь. Мои первые самостоятельно заработанные деньги, я на заказ начала писать рефераты.

Знакомство с Кириллом. Мы с подружками отмечали благополучно закрытую сессию в небольшом кафе, и там же по тому же поводу находился Кирилл со своими товарищами. И мы кружимся с ним под какую-то медленную композицию, потом под быструю и снова под медленную. Первый поцелуй. Первое свидание. Наша свадьба. Гости кричат нам: «Горько! Горько!». Мы снова кружимся в танце. И снова поцелуи, более страстные, ненасытные. Его руки на моём теле. Мне стало невыносимо жарко.

А потом меня кто-то грубо тряханул за плечо.

— Вставай, Забава, повалялась и будет, на суд пойдем, — услышала я сквозь туман.

Снова Забава. Неужели мы с этой Забавой так похожи. Мой взгляд с трудом сфокусировался на здоровом таком мужике. Одет он был, как и прежние мои знакомцы. Только пояс у него был какой-то широкий с вышивкой и бахромой. Лицо его перекосила презрительная гримаса.

— Вставай, говорю, — повторил он.

Вы когда-нибудь пробовали встать связанными по рукам и ногам? Я не пробовала, но попыталась. Мой охранник, наверное, это был охранник. Кто же ещё может вести заключённого на суд. Так вот, этот добрый человек не долго наблюдал за моими потугами. Видимо, терпение не входило в числе его добродетелей. Так как уже после первой моей неудачной попытки, он просто поднял меня за шкирку, как котенка, и поставил на ноги. Я пошатнулась и чуть было не упала, но он вовремя ухватил меня за платье. Ну, я так думаю, что я одета в платье, ноги-то у меня босые, и нижнего белья не ощущается.

— Горячая ты какая-то и мокрая, — проговорил мой охранник.

Какие точные умозаключения. Интересно, какой я должна быть после купания в ледяной воде? Думаю, у меня сейчас температура была не меньше сорока градусов. Меня знобило, разум куда-то уплывал периодически, в груди что-то булькало, и моё тело несколько раз скручивало от приступа кашля.

Мужик всё ещё придерживал меня, наверное, размышлял, как доставить меня до места заседания уважаемых судей. А я между тем без особого интереса огляделась по сторонам. Поруб представлял собой что-то типа землянки, удобств в поле зрения никаких не наблюдалось. Хорошо, мне, вроде, ничего такого не хотелось. Или плохо? Врачи ответили бы точнее.

Мне всё ещё казалось, что я сплю, и вижу какой-то дурной сон. Ведь, если даже допустить, что это Кирилл вывез меня в какую-то деревеньку, то почему жители одеты так странно? И почему я вдруг стала Забавой? Может быть меня похитили вместо неё? В таком случае, они обязаны меня отпустить? Или нет? Мысли мои путались, происходящее не вписывалось в мою картину мира. Хотела спросить у охранника, где я нахожусь, но тут же согнулась пополам от кашля.

— Видно, совсем худо, тебе, — жалостливо промолвил мужик, — что-то ты на ведьму-то совсем не похожа.

— Я не ведьма, — прохрипела я.