обходов Эль Торреса новые знания, и нужные и, с моей точки зрения, не совсем, сыпались на меня градом, причём каждый перл проговаривался лишь единожды: бабушка Софи считала ниже своего достоинства повторяться.

Вернее, это я так думала.

После первых же двух часов непрерывного обучения на фоне кухонных кладовых, погребов, прачечных, садовых домиков и прочего я взмолилась о пощаде, честно признавшись, что ничегошеньки не запоминаю: в одно ухо влетает, в другое вылетает. На что суровая донна неожиданно хмыкнула. Дескать, на тебя давно навешано нужное заклятье, деточка, которое аккуратно складирует нужную науку прямо в мозг. Мол, всё это я могла бы зачитать тебе, не выходя из кабинета, да вот люблю наглядность, так что наслаждайся примерами и запоминай ситуации, а когда появится нужда в каком-то действе — слова и жесты припомнятся сами.

Тогда-то, кстати, после наших с ней обучалок, Мирабель невзлюбила меня пуще прежнего. Ей всё казалось, будто я нацелилась на место хозяйки замка, а её — побоку; она так и останется приложением к всесильному мужу, не более. И ведь не докажешь, что оно мне ни к чему, это их громадное хозяйство. Тем более что наша бабушка-матриарх открытым текстом заявила, что на покой собирается не раньше, чем лет через двести, а сейчас ей невтерпёж поделиться тем, что знает, и не с соплюшкой какой-нибудь, а с настоящей взрослой женщиной. Нетрудно догадаться, что в соплюхах у неё числится пресловутая донна Мирабель. Что, разумеется, ещё больше прибавляет в мой адрес любви и уважения со стороны последней, да уж…

Откуда знаю? Да просто слышу иногда, как откровенничают горничные. Хоть при мне и умолкают, но умному человеку два плюс два сложить нетрудно.

Впрочем, не будем о грустном. Вернусь к тому, что в моё «домашнее образование» изрядную лепту внёс наш милый Дорогуша. Бабушка Софи — та мыслила глобально, обучая держать надзор за кухней и поставщиками, штатом горничных, садовников, приходящей прислуги, и прочая, и прочая, словно не замком командовала, а целым городом. Впрочем, оно, пожалуй, так и выходило. Домовой же основной упор делал на то, чтобы его хозяюшке меньше работать собственными ручками, но при этом всё успевать в нашем скромном домике из десяти комнат. Например, чистоту навести без тряпки и швабры; одежду постирать-посушить-выгладить, порой прямо на себе, буде попадёшь под дождь или, допустим, случится какая дорожная неприятность… Навесить на дверь охранные заклинания, фильтрующие гостей на своих и чужих, безопасных и подозрительных. Приёмы и «секретики» (очень уж полюбилось домовушке слово, перенятое у девочек), используемые при готовке еды, годились как для русской печи, так и для плиты с магическим подогревом. Плюсом к ним шли заклинания стазиса, разогрева и поддержания блюда горячим, да так, чтобы не перепрело. Век живи, век учись, одним словом. Не представляю, как я без этого обойдусь, если понадобится надолго отбыть в свою квартирку на Земле?

Ах, да, отвлеклась. Вместо того чтобы рассуждать, дело надо делать.

…Не так уж это и трудно: призвать из ближайшей кладовки пару перчаток. Ими часто пользуются здешние прачки, дабы не лезть голыми руками в мыльный раствор или синьку, а то и в особые химикаты. Ведь в прачечную попадают и перепачканные землёй садовничьи куртки, и стоячие от сажи штаны и робы мальчишек-трубочистов. Оно конечно, здесь бы в самый раз подошла та самая наука, которой обучал меня Дорогуша; но Софья Мария Иоанна дель Торрес, послушав моё, так сказать, рацпредложение, лишь снисходительно фыркнула. Обучать магии ещё и прачек? Теоретически — возможно. На практике же одна такая обученная заменит десятерых товарок, а кого тогда прикажешь рассчитать из остальных, лишив стабильного заработка? Вот уже много веков замок даёт работу нескольким окрестным деревушкам, за счёт чего те и процветают. Нечего людьми разбрасываться.

…В общем, я призвала перчатки.

Можно было бы и изощриться, окружить руки особой воздушной плёнкой, влаго- и химически непроницаемой, но зачем, если есть более экономный с точки зрения магии вариант? Этому меня тоже учили: быть рациональной. Не палить из пушки по воробьям. Когда порой весь день расходуешь Силу по мелочам, можешь и не заметить, как доведёшь себя до истощения.

Осторожно приподнимаю за горлышко флакон, с донца которого норовят сорваться тягучие гадкие капли, его-то и окружаю влагонепроницаемой сферой, вроде колбы, с вытянутым горлышком. Так и оставляю висеть в воздухе над испорченной шалью. Мне нужна ёмкость для сбора отходов, которые сейчас появятся. И вновь наша шаль засияет первозданной чистотой.

Тончайшая шерсть местных горных козочек, самая тёплая, лёгкая, пушистая и от природы искрящаяся, а в вечернем освещении салонов и гостиных будто переливающаяся бриллиантовой пылью. Оттого и ценят её модницы-аристократки, дамам же из сословий попроще такие шали и палантины недоступны: больно дороги. И вот из такого-то вот сокровища мы с девочками надумали связать прекрасной донне Мирабель чудесную шаль на именины, каковые ожидались, к слову, уже через две недели. Работы-то оставалось на три-четыре захода, я уже заканчивала кайму и всерьёз подумывала: нужна ли декоративная отделка крохотным розовым жемчугом? Ибо — последняя модная тенденция! Хорошо, что девочки со вчерашнего вечера уже в Тардисбурге. Не увидят этакого надругательства. И не узнают о нём, так и быть.

— Жалко-то как, — тихо говорит Элли. — И что, совсем-совсем ничего нельзя сделать? Может, спросим у бабушки Софи? Ох, она опять рассердится на Мири! Будет скандал.

— Ничего ни у кого не надо спрашивать, — отвечаю хладнокровно. — Тут дел-то… Последи лучше, чтобы никто не зашёл.

Вздохнув, она возвращается к двери, выглядывает — вроде бы, поблизости никого; прикрывает её. Подумав, задвигает засов. Ничего особенного или секретного: комната ведь рукодельная, мало ли чем тут занимаются женщины? Может, кружевное бельё плетут и примеряют, затейницы этакие.

Из памяти всплывают нужные слова очищающего заклинания:

'Белее белого

Приятно телу то,

Мягчее снежного,

Нежнее нежного,

Росой омытое,

Водой отлитое,

Шитьё дарёное,

Добром сплетённое'.

Простенькое бытовое словоплетение, без затей, главное при его использовании — выпевать с особым посылом. С толикой Силы и хотя бы капелькой Любви.

А мне ни того, ни другого не жалко. Особенно любви для дочек. Они, молодцы, чихать хотели на причуды молодящейся бабушки; взяли