к соседу, то он снова, как и прежде стоял метрах в двух от меня и его лицо абсолютно ничего не выражало. Я даже засомневался в том, что произошло – не почудилось ли мне все это.

Мартын слегка махнул моей жене, дежурное, соседское приветствие и она ответила ему легким кивком – расстояние было приличным, чтобы кричать.

«Значит, не заметила», – подумал я. «Тем лучше».

Тем не менее, когда я зашел в дом, она уже стояла прямо на входе, для чего нужно было спуститься со второго этажа.

– Чего он хотел? – спросила она неприязненно.

Я слегка удивился, обычно к соседу она нормально относилась, иногда даже жалела его.

– Сказал, что груши некуда девать, даже ветка не выдержала, сломалась. Пойду ведро наберу, – я взял эмалированное ведро и направился к двери. Попутно случайно бросил взгляд на потолок кухни и обомлел.

Он был буквально облеплен молью – насекомые шевелились, перелетали с места на место, стрекотали маленькими серыми крылышками и, у меня возникло такое впечатление – все как одна – смотрели на меня.

Жена, обычно очень чистоплотная, казалось, будто не видела всего этого ужаса.

Я выскочил за дверь, чувствуя на спине ее тяжелый взгляд.

Калитка к дому Мартына была открыта, она устало скрипнула ржавыми петлями и пропустила меня внутрь.

Я никогда не был в его доме и несмотря на то, что наши участки соприкасались, чувствовал себя как-то скованно. Дверь в дом находилась с подветренной стороны и была не видна с нашего участка. Почему-то я вздохнул с облегчением – возможно, не хотел, чтобы жена увидела какую-нибудь очередную выходку соседа.

Мартын распахнул дверь прямо перед моим носом – я даже не успел рассмотреть обратную сторону его дома, ту, которую никогда не видел. Успел отметить лишь ржавую лопату у окна, огромный лист лопуха и множество жестяных баночек в полусгнившей бочке, служащей мусорным ведром.

Он втянул меня в дом и резко захлопнул дверь, словно боясь, что кто-то может зайти следом за мной.

– Один? – спросил он, глядя мне прямо в глаза. От этого взгляда мне стало не по себе.

– Ну да… – я уже пожалел, что согласился на великодушное предложение соседа. Судя по всему, с этим человеком явно было что-то не так. И – нет, не только из-за его поведения. Дело в том, что… дом, куда я вошел… был пуст. Здесь вообще ничего не было – ни прихожей, ни половичков, ни рабочих инструментов, ни даже обуви у входа, – словом, всего того, что обычно видишь при входе.

Но кое-что все-таки было.

Те же самые баллончики, похожие на лак для волос или краску с распылителем, что я заметил в ржавой бочке.

Здесь их было еще больше. Они стояли вдоль стен, у батареи, возле двери, некоторые валялись, другие были сплющены, будто бы их выдавливали с чудовищной силой.

И еще – запах.

Я не сразу узнал его, и, пока дверь за моей спиной не захлопнулась, даже понять не мог – что это за отвратительная вонь. Точно также пахло от соседа, когда он схватил меня за ворот и мы чуть не стукнулись лбами всего четвертью часом ранее.

Я подумал тогда, что наверняка этот сладковатый мерзкий запах пропитает мою рубашку и я еще долго не смогу его смыть с себя даже с помощью дегтярного мыла.

Теперь при взгляде на баллончик, покатившийся по дощатому полу от моей ноги, я понял, что это было.

Просто удивительно, какое совпадение. Я думал об этом с ночи и тут на тебе, оно самое – дихлофос! Всюду, куда ни посмотри, я видел эти баллончики, словно бы находился на каком-то складе ядохимикатов.

– Что… это… значит? – У меня пересохло горло, и вряд ли Мартын понял, что я прохрипел. Однако, он кивнул, взял меня за локоть и теперь уже аккуратно, стараясь не наступать на разбросанные тут и там баллончики – провел меня на кухню, которая, впрочем, была тоже абсолютно пуста. Сквозь плотно зашторенные ставни едва проникал солнечный свет. В комнате царил полумрак. Окно, на которое я теперь смотрел, выходило прямо на наш дом и мне всегда было интересно, почему окна соседа всегда наглухо задраены.

Я хотел было отдернуть плотную штору, но Мартын в два шага очутился рядом и поймал мою руку.

– Не советую этого делать, – сказал он. Я удивился его абсолютно спокойному голосу.

– А то что?

Мартын будто ждал этого вопроса.

– А то умрешь, – ответил он ледяным, полным какого-то мрачного фатализма голосом.

– Шутишь? – теперь я совершенно ясно понимал, что соседу нужна психиатрическая помощь. И желательно – скорая.

Он покачал головой.

– Идем, – сухо сказал он. – Сам все увидишь.

Из-под ног разлетались пустые банки дихлофоса и пожелтевшие обрывки газет, на одном из которых я разглядел крупный заголовок «Насекомые вынудили жителя Петровки покинуть дом».

Мартын меж тем свернул в тупиковый коридор, где я увидел две двухсотлитровые бочки темно-синего цвета. На их ребристых боках было написано устрашающее слово «ОГНЕОПАСНО».

На стене, прибитый огромным гвоздем прямо к стене, висел выцветший плакат «ВЫСТАВКА-АТТРАКЦИОН! НАСЕКОМЫЕ МОНСТРЫ!!! СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!!!»

Я смахнул капельку пота со лба. Мне было не по себе находиться в одном помещении с выжившим из ума соседом. Возможно, он держит за пазухой нож или какой-нибудь острый садовый секатор и ждет момента, чтобы воспользоваться оружием. Тогда сразу становится ясно, что лишнее внимание ему ни к чему. Наглухо задранные ставни – лишнее тому подтверждение.

Я сразу же вспомнил обрывочные публикации в местной газете про двух пропавших девочек, приехавших к бабушке на летние каникулы. Происшествие случилось именно в нашем садовом обществе. Тогда следователям удалось обнаружить лишь куклу с оторванной головой и один из сандаликов сестер.

Девочки как сквозь землю провалились.

Были и другие случаи, на которые почти никто не обратил внимание и если бы у меня не было привычки читать криминальную хронику, возможно, я пребывал в неведении как и многие другие.

– Не боишься взлететь к чертовой матери? – спросил я и тронул одну из бочек. Та не пошевелилась – она была очень тяжелая.

Мартын криво ухмыльнулся, но не ответил.

Теперь я старался не поворачиваться к нему спиной и все время держал его в поле зрения.

– Помоги лучше, – кратко сказал он и пристроился к одной из бочек.

Я покачал головой. Следовало бы тут же уйти из этого странного дома, но я, словно завороженный, взялся за бочку и мы, синхронно поворачивая ее вокруг своей оси и ставя на нижнее ребро основания,