губы. — А мы все думали, какой из кланов решил сорвать ритуал. Хидей, значит. Я до последнего надеялся, что это не вы… но мой отец явно видит куда дальше. Жаль, я многому у него не успел научиться.

— Твой отец тиран и ничтожество, раз принуждает свою дочь пожертвовать собой ради своих амбиций!

— Ради всей деревни! Или ты забыл, что будет, если мы не сменим хранителя Риндзина?!

— Он просто исчезнет, как и вся сила нашего клана, — жестко усмехнулась я, блеснув раздраженным взглядом. — Риндзин может просто исчезнуть вместе с нашим отцом, но вы все боитесь потерять власть и силу в этой деревне. И черта с два я позволю вам продолжить это.

Мои угрозы, похоже, лишь раздражали брата. На меня смотрело будто собственное отражение, только вычурное жестокостью и холодом ледяной души. Хитрый рыжий кицуне, сомкнувший пасть на шее белой вороны. Хаято едва исполнилось семнадцать, а он уже отмел юношескую беспечность.

— Это мы посмотрим, — бросил он и обратился к воинам нашего клана, — связать их и доставить в храм. Передача Риндзина состоится сегодня.

— Что?! Нет!

Но несмотря на мои вопли и попытки сопротивляться, мужчины оставались непреклонны. Кото вырвался так яро, что его усыпили ударом по голове. Меня же, вопящую и извивающуюся, на полпути к деревне также настигла подобная участь. Привлекать лишнее внимание никто не хотел.

Толком и не успела распробовать горечь отчаяния, меня куда сильнее насыщала злость. Злость, что копилась годами, когда каждое действие семьи лишний раз подчеркивало неизбежность моей судьбы. Раскрытие потенциала улучшенного генома, бесконечные тренировки с печатями под страхом наказаний. Эти печати… я научилась использовать силу и без них, однако у моего клана не стояла цель развить мои способности. Готовили лишь для одной задачи — ритуалу. Постоянные напоминания о необходимости перенять у отца монстра, который способен разрушить как минимум нашу деревню, вводили в бешенство. Мои истерики клан воспринимал как каприз маленькой избалованной девочки. Их осуждающие злобные взгляды кололи в самое сердце.

А я ведь всего лишь хотела жить нормальной жизнью, а не подписывать контракт со смертью в девятнадцать лет! Я видела, как монстр истощал своих хранителей. Двоюродный дедушка продержался двенадцать лет, отец уже сдает после десяти лет удержания Риндзина. Несмотря на силу монстра, которого хранители изредка призывали для крайней необходимости, цена слишком высока. И на моем месте мечтал оказаться Хаято, для него было бы честью стать хранителем Риндзина, а с мощью зверя его бы все боялись. Но наш геном таков, что лишь первенец наследует полноценную силу клана. Несмотря на тренировки, у брата просто могло не хватить сил, хотя он во много превосходил меня в мастерстве.

Голова раскалывалась, я надеялась, что это лишь последствия дурного сна, и я очнусь в седле лошади. Но очутилась все в том же знакомом храме посреди закрытого двора за высокими стенами. Луна освещала пространство не хуже ритуальных костров, от которых разило благовониями. Колокольчики позвякивали на ветру, монотонное пение монахов-заклинателей окончательно привело меня в чувства. И еще звон металла, тяжесть на руках.

Резко сев, схватилась за голову. Приступ головокружения застал врасплох, вынудив прикрыть лицо ладонью.

— Ты очнулась. Вовремя.

Грозный голос отца не внушал надежд. Разом навалилось отчаяние и холодная злость. Мне не хватило сил посмотреть на мужчину, все равно бы ничего другого не увидела, кроме призрения. А вот не заметить восемь цепей, по четыре на каждой руке, из-под которых по коже тянулись нарисованные печати, трудно. Вот откуда тяжесть и звон.

Нет, все же злость прорвалась. Я осалилась и с вызовом глянула на мужчину.

— Ты все же это сделаешь…

— Такова обязанность клана Кушинада. Твоя обязанность.

— Ты мог бы просто умереть и забрать монстра с собой.

— Сколько мне раз повторять? Не факт, что с моей смертью Риндзин останется запечатан в моем карманном измерении.

С чего тогда уверенность, что я сохраню дань традициям? Да, я их последняя надежда, точнее, выбора у них немного. С силой Риндзина никто не посмеет пойти против меня, и тогда я уж точно положу конец этой истории. Хватит. Но… я не хочу, чтобы вот так…

Я осмотрелась, пытаясь найти поддержку у окружающих — свидетелей и участников ритуала. Брат стоял молчаливой тенью, ничего не выражая, матери я вообще не видела. Мудрецы готовились активировать печати цепей, чтобы закинуть их на Риндзина. А еще члены верховных семей… для них я ничто иное, как кусок мяса. В их глазах, блестящих от огней и волнения, читалось презрение и нетерпение. Свора шакалов, для которых нет желания искать иной путь сдерживания Риндзина. Старые ублюдки, живущие в закрытой деревне среди высоких гор и дикарских традиций. Я вас всех порву, я вас…

— Боги… Кото… Кото!

При виде парня, которого поддерживали за руки, у меня упало сердце. Его опущенное лицо заплыло синяками и кровью, он слабо отреагировал на звук своего имени. Я хотела сорваться, но заклинатели моментально одернули меня за цепи.

— Ах ты мерзавец! — воскликнула я, взглянув на отца. — Ты хоть понимаешь, что творишь?! Он же сын…

— Предателей. Предателей, которые вздумали пойти против нас.

— Они хотели помочь мне.

— Одно и то же. И от тебя зависит, как мы поступим с ними. Как я поступлю с этим мальчишкой.

— Ты угрожаешь…

— Все верно. А теперь прекрати истерить, соберись, и выполни свой долг. Или я убью этого юношу и насильно заставлю тебя принять Риндзина.

Во мне кипела ненависть, но глядя на Кото, моего милого Кото, сердце кровью обливалось. Он стольким рискнул, чтобы помочь мне, а теперь и он, и его семья…

— Ну что?

В глаза ударили слезы, руки тряслись, а грудь разрывало от отчаяния. Как же сильно хотелось разреветься, упасть на колени, закричать. И такой участи я должна буду подвергнуть и своего племянника? Старшего сына Хаято? Всего лишь мальчонку… или кого-то из двоюродных родственников?

Не важно. Об этом лучше не думать. Об этом вообще не следует думать. Этот клан, эти варварские традиции. Я заберу их с собой в могилу, хотя бы для того, чтобы лишить клан Кушинада козыря. Хотите сделать из меня монстра? Ладно… ладно.

— Вот и хорошо. Да начнется ритуал!

Во мне горела решимость. Я последний раз взглянула на Кото, который только покачал головой — в его взгляде стояла мольба, что не стоит ради него этого делать. Я знаю, Кото. Знаю. Но я сделаю это не только ради тебя, но и ради себя. Они не позволили мне просто уйти, а собственным амбициям умереть