мороз было считать нельзя, но наверху-то куда как холоднее. Но и наверху в теплом пальто не должно быть особо холодно. А пальто — в нем и в минут тридцать замерзнуть было трудновато… Это светло-коричневое пальто он привез из Америки. Сам бы такое точно не купил, но переводчик из торгпредства (и, скорее всего, не только переводчик) оглядев Владимира Михайловича, высказал свое мнение:

— Вы уж извините, но вам, если вы не переоденетесь, тут ничего не продадут.

— А чем моя одежда хуже, чем у Андрея Николаевича? Мы в одном ателье…

— Сейчас и вы, и он выглядите как чопорные британские клерки средней руки, а англичан здесь не любят. Ему тоже ничего не продадут, точнее, какую-нибудь дрянь попытаются всучить. Но мне на него и плевать: раз он руководитель делегации, то для местных он практически комиссар, а раз комиссар, то еврей. Евреев же здесь… я даже затруднюсь сказать, кто для местных бизнесменов более отвратителен: негр или еврей. Так что с ним авиаторы даже разговаривать скорее всего не станут, а вот с вами… Вы же помощник — значет, скорее всего, специалист. А вот какой — вот вам нужно нужно приодеться: буржуи прежде всего по одёжке смотрят, стоит с человеком дело иметь или нет. И по часам, но часы нужные я вам дам.

— А где нужную одежду купить можно недорого? А то, знаете ли, командировочные у нас…

— Нужную одежду недорого не купить, но вы не волнуйтесь, в торгпредстве есть средства на представительские расходы. Так что мы сейчас заедем в один забавный магазинчик…

Магазинчик был небольшим, но в нем Владимира Михайловича одели с ног до головы. Правда, когда переводчик расплачивался, у Владимира Михайловича случился небольшой шок — но когда они вышли из магазина и сели в машину, парень сказал:

— Вот теперь вы выглядите как человек, себя уважающий. Который знает, чего он стоит и начальство которого ценит достаточно высоко.

— Но это пальто…

— Это кашемировое пальто, кстати и в вашей работе дома оно очень пригодится. Вы же часто на самолетах летаете? А в нем и летом не жарко, и зимой не холодно. К тому же здесь нормально воспримут, если вы и летом в нем ходить будете, просто его тогда застегивать не нужно… да, поскольку счет превышает тысячу долларов, вы, как заместитель руководителя делегации, подпишите мне накладную: я указал целью траты «необходимую подготовку к переговорам с владельцами авиазаводов».

Пальто действительно было легким и очень теплым, так что в самолет Владимир Михайлович забирался без боязни окоченеть по дороге. А спустя полтора часа он из самолета спокойно вылез, хотя пилоты из кабины просто вывалились: было видно, что они очень сильно замерзли. Так что к Алексею Ивановичу он приехал в хорошем расположении духа и — что тоже было немаловажным — вовремя.

— Добрый… уже вечер. Чаю хотите? Большего пока предложить не могу: мне меньше чем через полчаса выезжать пора. Я ваш отчет получил и с ним согласен, но я боюсь, что скажут, что вы просто пытаетесь опорочить машину конкурента чтобы… то есть вам придется мне сейчас более веские доводы изложить.

— Ну что же, я готов…

— Только мне давай голые факты, сопли по столу размазывать некогда — я, если будет нужно, соплями в три слоя что угодно обмажу. Итак, почему мы не можем запустить производство машины в Казани?

В знакомый кабинет Алексей Иванович входил в состоянии абсолютно спокойном: у него появились очень веские доводы. Настолько веские, что опровергнуть их было просто невозможно. Конечно, у Андрея Николаевича были и иные, к логике отношения не имеющие, «аргументы», но ситуация в стране была такой, что логика должна была победить. И в своих ожиданиях он почти не ошибся:

— Итак, вы все же против запуска машины в производство на сто двадцать четвертом заводе?

— Я вообще против запуска машины в производстве на любом заводе.

— А объяснить, почему вы против, можете?

— Мне понадобится минут пять…

— У вас есть эти пять минут. Начинайте.

— Сто третья машина изначально была первым и, по словам Владимира Михайловича, неудачным, вариантом изделия ВИ-СТО. От него отказались, поскольку для истребителя компоновка получилась перетяжеленной. Но когда Туполеву закрыли тему ПБ-4 и дали задание по проектированию ФБ, по поручению товарища Петлякова товарищ Незваль, проводивший компоновку и рассчитывающий развесовку машины, передал все наработки Туполеву, причем с подробным списком необходимых изменений в конструкции. Однако, по обыкновению, товарищ Туполев чужие предложения проигнорировал и начал менять конструкцию по-своему. Результат… машина стала тяжелее почти на полторы тонны, скорость — кстати, Андрей Николаевич пообещал нереальные семьсот пятьдесят километров — упала на почти пятьдесят километров против даже исходного варианта несмотря на более мощные моторы. А с травяного аэродрома вместо «гарантированных» двух тонн полезной нагрузки машина поднимает максимум восемьсот килограммов — в то время как даже машина Владимира Михайловича спокойно взлетает с тонной. К тому же материалоемкость сто третьего изделия в полтора раза превышает материалоемкость «сотки», а трудозатраты больше уже в два с половиной раза. Поэтому запуск машины на сто двадцать четвертом заводе приведет к тому, что вместо трех пикировщиков будет производиться один, а два месяца, необходимых на подготовку производства, завод вообще самолетов давать не будет.

— Так, с этого следовало начинать, одного этого вполне достаточно. А… вы говорите, что изначально машина проектировалась у товарища Петлякова — а у него есть предложения по доведению машины до ума?

— Есть. Правда Иосиф Фомич в настоящее время ведет доработки ТБ-7, но Владимир Михайлович говорит, что довести сто третью машину до приемлемого состояния возможно менее чем за год даже без снятия всех прочих заданий с КБ.

Вообще-то Петляков сказал, что «быстрее чем за полгода довести машину до рабочего качества не выйдет», но товарищ Шахурин… не то, чтобы он был перестраховщиком, он просто понимал, что во время войны обстоятельства могут оказаться крайне неблагоприятными.

— Хорошо. Пусть товарищ Туполев продолжает доводку своей машины, а работы по изделию сто три мы вернем товарищу Петлякову, тем более что он… Но какие-то средства он для этой работы потребует?

— Да, он сказал, что придется выстроить минимум три предсерийных машины для проведения испытаний. Это металл, моторы…

— Передайте ему, что если он машину доведет, то мы простим даже недовыпуск десяти серийных машин. Как у него дела на двадцать втором заводе?

— Производство