Шрифт:
Закладка:
Однако самый сложный этап — проникновение — был уже пройден, и как бы туго не смыкалось нутро попки, Синдзи мог двигаться дальше. Небольшое усилие — и член протиснулся еще чуть глубже, разведя стенки кишечника в сторону и вмяв кожицу ануса снаружи в лоно. Внутренняя полость столь плотно оплела ствол, что крайняя плоть пениса натянулась практически к его основанию, и шершавая липкая кожица стенок попки затерлась о головку с такой силой, будто ее стягивал твердый кулак в жесткой махровой перчатке. Казалось, что дальше двигаться было просто невозможно, однако Синдзи, чей бьющий через край экстаз от нереальных по своей остроте ощущений затмевал все признаки боли, чуть резче двинул бедрами и втолкнул член еще на пару сантиметров. Его приводило в восторг это чувство тяжести, плотности, то фантастическое давление и сжатие, которое оказывало на его пенис горящая жаром плоть совершенно неразработанной попки, ее умопомрачительная тугость, топкость, вибрация напряженного до предела края ануса и сокращение дрожащих от сдавленного плача мышц на животе, которые заставляли тереться внутренности еще сильнее. С каждым толчком Синдзи буквально терял голову, погружаясь в океан наслаждения, никогда еще он не испытывал столь крепкого, отчаянного, сколь безнадежного сопротивления плоти, и еще никогда он не желал столь яро овладеть беспомощной жертвой.
Двигая членом в ее кишечнике, раздирая плоть и заставляя ее слабеть, вбирать в себя член все глубже, Синдзи все же не мог дать волю разгоряченному телу. Каждый толчок получался коротким и резким, словно судорожный удар, методично и беспрестанно разбивающий попку и раздалбливающий ее былую неиспорченную форму, но Синдзи желал большего. Девушка скулящим стоном рыдала от боли и ужаса в крепкой хватки Каору, и со стороны было похоже, будто растроганная в самых глубоких чувствах подруга утешалась в объятиях своего парня, заставляя отводить взгляд в сторону смущенных столь неприкрытой экспрессией пассажиров. Однако стоило им опустить взгляд чуть ниже, и они без труда разглядели бы рваный шов на джинсах девушки, ее исступленно колотящиеся бедра на приподнятых носочках ног, но главное — ритмичные вбивающие движения парня позади нее.
А тот уже смог разработать попку до такой степени, что плоть теперь не облипала член и не выползала вместе с ним наружу при каждом выходе, а сухо и жестко, но все же скользила по стволу, натирая его до бордовой рези и увеличивая и так уже налившуюся головку внутри до предела. Если раньше удавалось совершать рывки буквально в районе нескольких сантиметров, то теперь член вводился внутрь и разминал скрутившуюся плоть, делая каждую фрикцию все мягче и плавнее. Когда девушка едва ли не повисла без сил на плечах Каору, когда ее вывернутый чуть ли не наизнанку от невыносимого напряжения животик обмяк и сделался рыхлым, словно пюре, а дыхание в груди почти прекратилось, Синдзи не выдержал и позволил себе одним резким глубоким толчком вогнать член в попку до самого основания.
И в этот момент будто что-то лопнуло в ее нутре, словно туго сдавливаемое колечко сфинктера от столь долгого и невыносимого давления не выдержало, в кишечнике вдруг сделалось необычайно просторно, плоть мгновенно провисла, а девушка, дернувшись столь яро, будто внутрь ее воткнули деревянный кол, вдруг выгнулась, невообразимым по силе рывком, оттолкнула от себя Каору и диким, разрываемым болью и отчаянием обезумившим голосом взревела:
— КЬЯ-А-А-А-А-А-А!!!
Несколько пассажиров вокруг шарахнулись в сторону, как ошпаренные, образовав круг свободного пространства, прочие одновременно развернули свои головы с недоуменным взглядом в их сторону, но Каору среагировал мгновенно. Оттолкнув от себя девушку, он вскинул руку с пистолетом и направил ее на охнувшую толпу. Синдзи в свою очередь, прикрываясь готовым рухнуть от изнеможения дрожащим хрупким телом, убрал распираемый в возбуждении и налитый тяжестью член в штанину, наспех застегнув ширинку, выхватил из сумки шокер и, нажав на кнопку разряда для устрашения, развернулся в другую сторону, направив стрекочущую и искрящуюся голубую дугу в сторону отшатнувшихся людей.
— Не шевелиться! — На весь вагон рявкнул он. — Одно движение, и он откроет огонь!
Кто-то вскрикнул, кто-то бессвязно залепетал со страху, кто-то задрожал, но угроза возымела эффект — толпа ошарашенных пассажиров устремила на них свои округлившиеся испуганные глаза, словно кролики в вольере на двух забравшихся к ним шакалов.
— Вот так, хорошо… — Замотавший из стороны в сторону головой Синдзи, пытающийся охватить взглядом все пространство поезда, оскалился. — Отлично, начало доходить. Если шевельнется хоть один, огонь откроем по всем. Теперь быстро все легли на пол, лицом вниз, глаза не поднимать, руки держат вытянутыми вверх. Если увижу хоть один мобильник — убью. Немедленно! ЖИВО, Я СКАЗАЛ, БЛЯДЬ!!!
Несмотря на пронзивший людей страх, из-за которого тело отказывалось подчиняться, кто-то спереди робко послушался, а за ним последовали еще и еще. Через минуту весь вагон лежал на полу буквально друг на дружке, в неудобной позе держа руки вытянутыми вверх, насколько им позволяла гибкость конечностей. Одна молодая девушка нервозно зарыдала и ее подхватила другая женщина, двое мужчин вдалеке стали тихо перешептываться, еще один почти что престарелый мужчина, которому возраст не позволял выворачивать руки, осторожно поднял голову и произнес:
— Я вас очень прошу, не делайте необдуманных поступков…
— Молчать! — Синдзи носком ботинка двинул ему в скулу, а затем, вскинув шокер, сиганул в сторону пассажира, который попытался незаметно достать сотовый и отправил его в нокаут громким стрекочущим разрядом электричества в шею, а потом проделал то же самое еще не сколькими людьми, кто попытался поднять голову или обратиться к ним.
— Больше предупреждений не будет! — гаркнул он, перекрикивая немногочисленные рыдания. — От вас требуется тихо лежать, смотреть в пол, держать
