Серый свет утра сменился полутьмой. Кто-то нес его, кто-то перетянул грудь чем-то, похожим на его собственный шарф. Сверху доносился звук дыхания, а в бок упиралась пряжка от ремня на броне. Холод касался щеки, а тепло – шеи.

В очередной раз моргнув, Найт увидел над собой бледное лицо Хана.

– Все-таки не обманул, – голос Элияра был непривычным: хриплым и глухим, будто сорванным. Возможно, все дело в акустике темного коридора.

– Это ты видел во сне – как умрет Вариан?

Иногда этот придурок был на удивление сообразительным.

Найт в подтверждение моргнул.

– Надо было сказать мне, – буркнул Хан.

Возразить Найту было нечего. Пусть он не хотел пугать Вариана, не было причин скрывать это от Хана. Так почему же он промолчал?

Лучник сам ответил на этот вопрос:

– Ты решил, что я не поверю. Вот только эта самодеятельность еще глупее твоего помешательства на черном цвете. Ты довел Аури и Вариана до слез! Больше так не делай!

Найт не мог обещать, что не будет вести себя глупо, но решил, что отныне не станет ничего скрывать.

Боль притупилась, божественная сила почти залечила дыру в груди. В отличие от Вариана в том сне, Найту повезло – когти не коснулись сердца, но это все равно было безумно больно.

Наконец Покровитель открыл рот и задал мучивший его вопрос:

– А Кахин?

Хан ответил без радости:

– Жив.

– Но?

– Даже шаманы не могут пришить оторванную руку.

До ушей Найта долетел шепот и вздохи. Больше всех переживали, конечно, шетерцы. Они винили себя в том, что не доглядели за младшим.

– Хан.

– М?

– Я уже в порядке. Отпусти.

Элияр не стал спорить и поставил демона с Черничной горы на ноги. Тот действительно стоял, но идти нормально не мог и дрожал от холода. Цыкнув, Хан перебросил его руку через свое плечо и почти поволок дальше. Перепачканный в крови шарф вернулся на шею владельца, а пальто и две кофты были безнадежно испорчены. Если кто-то возьмется их латать, то лишь зря потратит время.

Вдруг за штанину зацепилась Кисточка и поднялась к Найту на плечо. Должно быть, она с ума сходила, сидя в сумке. Забравшись за воротник своего любимого демона с Черничной горы, ласка тихонько запищала, будто причитая.

– Ну прости, пожалуйста. Знаю, что ты волнуешься. Может, стоило тебе остаться дома?

Найт осторожно погладил белую спинку двумя пальцами и получил в ответ укус. Что ж, он заслужил. Кисточке давно стоило откусить ему нос во сне в отместку за потрепанные нервы.

– Почему мы так долго идем? – спросил Найт через некоторое время.

– Как думаешь, насколько длинная эта стена? – проговорил Хан.

– Она окружает весь город? – предположил Покровитель.

– Точно. Сейчас мы идем в сторону казарм. – Хан усмехнулся и заметил: – А еще мы пропустили завтрак.

Люди рядом издали недовольные звуки. Будто то, что они вообще выжили, не было в тысячу раз важнее какого-то завтрака.

– В казармах полно арконцев, внимательных, как сторожевые псы. Если увидят твои глаза, у нас будут большие проблемы.

– Что ты предлагаешь?

– Ну, выколоть мы их не можем, – задумчиво протянул Хан. – Не можем ведь? Не смотри на меня так, я просто рассуждаю. Завяжем тканью и скажем, что ты ранен. Сможешь ориентироваться с помощью своей чуйки?

– У меня осталось мало божественной силы, но я постараюсь.

– Почти пришли, – сообщил один из солдат.

– Давай сейчас.

Хан остановил Найта, но прежде, чем он успел завязать ему глаза тряпицей, оторванной от своей рубашки, к ним подбежал Вариан. Глаза юноши были красными и опухшими, а вся одежда и руки в крови Кахина. Дрожащим голосом он воскликнул:

– Найт!

Покровитель неловко улыбнулся:

– Ты в порядке? Испугался, навер...

Он замолчал, замерев в объятиях вновь плачущего и заикающегося Вариана.

– Я очень-очень исп-пугался! Ты вдруг замер, я см-смотрю... А из... из тебя торчат к-когти! Найт, было очень больно, д-да?

– Уже все хорошо, правда. Все зажило.

– Это из-за меня! Прости!

– Ты тут не при чем. Тише, все хорошо.

Вариан уткнулся ему в шею, продолжая всхлипывать:

– Сп-спасибо тебе! Без тебя этот урод убил бы нас обоих... Спасибо, спасибо...

Найт похлопывал его по спине и покусывал свои сухие губы. Он чувствовал одновременно радость и неловкость, а сжатая в объятиях грудная клетка все еще немного болела.

– Ну все, сейчас задушишь, – заворчал Хан, отдирая от него Огонька. – Мне нужно спрятать его глаза. Где Аури и Нае?

– Аури ушла с ранеными и целителями. Вот, она передала мазь для мелких царапин. – Юноша протянул Хану баночку, завернутую в коричневую бумагу. – Нае... он какой-то странный, как зашел в крепость. Пошел не с солдатами, а с Аури. Может, его тоже ранили? Я волнуюсь!

– Все с ним будет нормально, – отмахнулся Хан. – Иди и проверь обстановку снаружи.

– Хорошо.

– И вытри сопли, герой.

– Хорошо!

Вариан шмыгнул носом и убежал.

Солдаты и кочевники, получившие несерьезные раны, ушли вперед. Найт, Хан и ласка остались в темном холодном коридоре, освещенном лишь узкими проемами в стене под потолком.

– В Арконе все строго, – объяснял лучник, завязывая Найту глаза. – Здесь не любят кочевников и не доверяют чужакам.

– Чем арконцам не угодили кочевники?

– Ведут разгульный образ жизни, бродяжничают, вызывающе одеваются, занимаются темным колдовством и, конечно, не уважают Каррин.

– Но ведь это ложь! Ну, кроме Каррин...

– Точно. А еще у шаманов предводителями чаще бывают женщины. В Арконе же власть передается только по мужской линии. Согласись, звучит глупо.

– В Арконе есть женщины рыцари?

– Есть, но ими становятся только девушки из семей рыцарей, другим запрещено владеть мечом. Считается, что сражаться достойны только те, в ком течет кровь потомков Посланницы, или дочери знатных семей. Решение об обучении девушек принимает герцог. Тебе известно, что Посланница Каррин в итоге стала женой младшего брата короля Ризы и никогда до своей смерти больше не вынимала меч из ножен?

– Я не знал. – Найт проверил, надежно ли держится повязка, и обернулся. – А откуда знаешь ты?

– Рассказал кое-кто. Идем.

Хан придерживал Найта,