— М-да, — задумчиво подергал чешущуюся бороду Рагнар. — Начинаю понимать повелителя, который на гуляниях столичных велит бесноватых на подмостки для выступления не пускать. И что, никто и яблока гнилого ему в лоб не пожалует?

— Не, Полиция нравов оштрафует, — вздохнула Алиса, и тут же ойкнула. — Мам, смотри, там на краю полянки гуру выступает, к которому ты бабушек водила! Пойдемте к нему, он веселое рассказывает, прямо обхохочешься — что женщина должна во всем мужчине подчиняться и никогда с ним не спорить!

— Да что ты, ласточка! — восхитился Гелиос, украдкой покосившись на Июлию. — Пойдем, конечно, послушаем здравые речи!

* * *

Возле гуру Фомы Достопочтимого народу стояло меньше, чем на площади, но и реагировали люди на слова просветленного гораздо живее. Впереди, как всегда, стояли экзальтированные тетки с платочками для слез, глядевшие на своего наставника с большим обожанием.

«Жарища-то какая, да простит меня изобильная Вселенная за негативные мысли, — думал гуру, оглаживая набитый дармовой едой живот. — Кваску бы попить, так увидят последователи, не поймут, сам же им говорю, чтобы забродившего и дрожжевого в пищу не употребляли… Хоть бы жертвовали охотнее, сквалыги, не скупились!»

На подносе, украшенном обережными рунами, лежали подаяния: три небольших кошеля, несколько купюр невысокого достоинства, половина батона, три спелых помидора, одна луковица и записка со словами «Иди работать!».

«Издеваются, поганцы, на непотребное намекают, — гневался внутри себя Фома Достопочтимый. — Чтобы я грязным трудом руки пачкал? Надеюсь, статуэток хоть продадут на нормальную сумму. Надо моих увальней послать к сцене, пусть народу листовки раздают с истинами…»

— Мир изобилен, чада мои, — продолжал он вещать с невысоких, сбитых наспех подмостков. Прыгать и потрясать руками после сытного обеда не хотелось. — Протяните руку и возьмите то, что нужно. Вся нищета от скудоумия нашего и бедности духовной, но, если в нас достаточно просветленности, если помыслы наши чисты, и мы не боимся иметь материальные блага, то Вселенная щедро нас наградит. Помните, все негативные установки — только в вашей голове! Оглянитесь вокруг и увидьте, сколько изобилия вокруг, надо только не лениться и брать, и щедро благодарить Вселенную. И жертвовать десятую часть полученного на нужды просветленных, а больным да бедным не давать, ибо не надо множить скорби в благодатном мире…

— Простите, уважаемый гуру, а можно уточнить? — раздался из толпы мягкий баритон. — Правильно ли я понял, что, если очень нужно, стоит только внимательно смотреть по сторонам и подмечать знаки от Вселенной, и тогда она щедро одарит, главное — не полениться взять?

Голос принадлежал высокому красивому парню, чьи темно-рыжие волосы были завязаны в густой и короткий хвостик. У вопрошающего была статная мускулистая фигура, разительно отличавшаяся от сутулых и больных тел паствы Фомы Достопочтимого. И одежда. О, гуру знал, как выглядят качественные и, на первый взгляд, простые вещи, купленные за цену, чуть выше которой уже начиналась тяга к роскоши!

За ним стояли: еще один парень, только темноволосый и зеленоглазый и возрастной мужик с бородой, по виду явные завсегдатаи спортзала. За ними с любопытством озирались по сторонам красивая светловолосая девушка, похожая на оживший цветочек, пухленькая женщина с симпатичным лицом и большими серыми глазами, два подростка, еще одна девица, с густыми бровями и длинной пшеничной косой… Все они резко выделялись из привычной толпы последователей.

«Деньги, — подумал гуру. — У них точно есть деньги».

— Чадо мое, ты прав, как никто иной! — елейным голосом ответил он. — Само великое Мироздание наделило тебя просветленным разумом и посылает тебе правильные мысли. Конечно, если нужно, бери, что Вселенная послала, главное — открой глаза шире и узри! Все здесь изобильно, и мудрость, и богатство, и любовь.

— Как интересно! — восхитился парень. — А про женщин вы скажете, что они должны мужчинам подчиняться и не спорить с ними?

«Этот уже готовый! — обрадовался Фома, коленки затряслись от жадности. — Придет в паству и будет жертвовать, как пить дать!»

— Конечно, чадо мое, только не сейчас, а на следующей лекции, что состоится в зале бывшей городской библиотеки через три дня. Прошу, подойди к моим сподвижникам, они выдадут тебе листовки и буклеты с просветительными мантрами и заметками о том, как подготовиться ко встрече с истиной, — гуру зыркнул на помощника, который тут же подскочил, услужливо взял рыжего под локоть и повел к столу с подаянием, под которым стояли коробки с бумагами.

«Отлично, состоятельного последователя нашел! — радовался Фома Достопочтимый. — Чудесный сегодня день, Вселенная определенно ко мне щедра!»

* * *

Уставшие после прогулки по жаре, сообщники ушли к речке и теперь сидели под пятью раскидистыми березками, дававшими восхитительный тенек. Подруги и Индра с Алисой наблюдали, как лихо отплясывает недалеко от сцены младший из братьев-соколов, обхватив за талии сразу двух девиц в цветочных венках и целуя в румяные щечки то одну, то другую. Девки хихикали и шутливо отворачивались, но особо не сопротивлялись.

— Вот ведь проныра, везде успел, — невольно восхитилась Илона. — А рыжий где? Боюсь, как бы он дел не натворил, если уже младший с девчонками обжиматься ринулся…

— Рыжий по делу отлучился, вижу его макушку в очереди за какой-то едой, — ответил Рагнар, вглядываясь вдаль. — Сейчас подойдет.

— Да ладно? — изумилась Кира. — Гелиос ищет, что пожрать, а Даррен развлекается с противоположным полом? Над ними случайно не совершили обряд по обмену тел?

— Может, гуру сглазил? — предположил Индра, обнимая облокотившуюся на него Алису. — Рыжий-то реально этих бумажек набрал, сказал, прочитает от корки до корки, особенно те места, где про женское послушание, и будет цитировать.

— Тогда я на него порчу наведу, будет вместо Витта стряпать день и ночь, — засмеялась Июлия.

После случая с цветами их отношения наладились. Правда, количество похабных шуточек хоть и сократилось, но не исчезло совсем. Только теперь фея, не стесняясь, отвечала в том же духе и вдобавок угрожала физической расправой. Гелиос делал вид, что пугался, и отставал — на время, до следующей пикировки.

— Мы все потравимся с его стряпней, — усмехнулся Рагнар. — Нет, вы посмотрите на эту счастливую физиономию!

Гелиос и вправду сиял, забираясь на пригорок к друзьям. В руках он нес восемь огромных вафельных рожков, доверху наполненных мягким мороженым в шоколадном сиропе.

— Я нашел! — воскликнул он, улыбаясь, как ребенок. — Угощайтесь, я на всех взял!

Дважды повторять не пришлось.

— Я о нем с детства мечтал, — рассказывал молодой сокол, слизывая верхушку высокого сладкого рожка и жмурясь от удовольствия. — Дядька мой, когда жену свою человеческую