— Но зачем он их убил? — ещё один вопрос.

На него Холмс снова даёт беззвучный ответ.

— Бессмысленно. — замечаю я. — Ну побили меня, и что? Убивать-то зачем?

Хотя это же Джим. Он разрушил экономику нескольких стран, потому что к нему на встречу не явились и меня похитили. Вот это характер.

— Он хочет тебя вернуть. — вдруг произнёс Майкрофт.

Я усмехнулся, хотя внутренности заледенели на пару секунд.

— Не выйдет.

Это прозвучало неуверенно. Дело не в том, что я не уверен, что сам снова не сбегу. Я просто знаю, что он сможет. Вот и всё. Между нами лишь Майкрофт.

Я смотрел на профиль Холмса, размышляя о возможности покушения. Что если он убьёт его?

— А твоя охрана с нами пойдёт? — как бы между делом интересуюсь я.

— Волнуешься, что он и меня может убить?

Разумеется такой вариант развития событий политику тоже пришёл в голову.

— Да. — признался я. — А мы как раз решили испытать удачу, светясь на улицах.

Холмс был спокоен. Ладно, если он уверен, что всё будет хорошо, значит, можно пока выдохнуть.

— Стоун рекомендовала тебе менять обстановку. Особенно когда… она накаляется. — сказал мне Майкрофт.

Я вернулся к лицезрению гражданской жизни, генерируя в голове идеи как нам безопасно и нескучно провести время, чтобы сменить обстановку.

— У меня есть идея. — объявил я. — Только я должен знать, что подстраховка где-то рядом.

— Они едут прямо за нами. — сообщил политик.

Я попытался разглядеть машины сзади, но ничего не вышло.

— Остановите здесь, пожалуйста. — попросил водителя я.

Мы стояли на тротуаре недалеко от института современного искусства. Я огляделся, заприметил четырёх вооружённых сопровождающих и кивнул самому себе.

— Пошли. — я дёрнул Майкрофта за рукав.

Тот двинулся за мной, слегка покачивая зонтиком. Сначала я шёл быстро, но как только болевые ощущения в боку усилились, перешёл на более менее размеренный шаг.

— Куда-то торопишься? — Холмс решил разузнать, что я задумал.

Я слегка улыбнулся, но не выдал своего намерения. Если он откажется сейчас, то я его не смогу уговорить потом.

Мы добрели до ближайшей остановки. Холмс явно не привык бывать в таких местах, наполненных обывателями, поэтому старательно обходил каждого стороной. Это нас тормозило, поэтому я несколько раз закатил глаза.

Я смело проталкивался сквозь тела, а когда дошёл до конца очереди, остановился и отдышался.

— Что ты задумал? — Майкрофт был по своему озадачен и постоянно вертел головой, боясь, что кто-то его заденет.

— Кое-что вполне безопасное и интересное. — ехидно сверкнул зубами я.

Подъехал «N87» автобус, и я потянул Холмса внутрь, несмотря на его протестующие «Эдвард!» и «Подожди!».

— Давай! — я запихал его на второй этаж и усадил к окошку впереди (распугав других пассажиров). Четыре охранника преданно расселись в разных частях автобуса. Отлично.

— И что это значит? — слегка возмущённо осведомился у меня Майкрофт.

Он сжался так, словно его раздели догола и поставили посреди Пикадилли-стрит. Я сел рядом с ним и удовлетворённо посмотрел в окно, которое предоставляло отличный вид на всю дорогу. Хорошо, что туристов не так много.

— Здесь нас никто не найдёт. — пояснил я, попутно распутывая невозможный клубок из наушников. — Мы слились с гражданскими и наслаждаемся городом. Почти как прогулка, но эта, как ты любишь, не пешая.

Холмс поправил свой пиджак и расположил зонтик между ног. Затея ему не очень улыбалась, но моё воодушевление не позволяло ему начать спорить. Вот и славно.

— Если что твои ребятки всех положат. — я привёл ещё один аргумент «за». — Ну, тех, кто что-то диверсионное устроить попытается. И если что, есть я в конце концов. — моя улыбка стала самодовольной. — Лучший агент МИ6 и по совместительству бывший преступник.

— Скажи это громче. — парировал Холмс.

Шутит. Значит, всё в норме.

Я хмыкнул и наконец-то размотал адский узел. Нужно протестировать новый телефончик. Автобус тронулся.

— Я часто так делал. — сказал я, распознав обстановку идеальную для откровений. — Когда брал выходной билет.

Я немного заволновался. Вдруг Холмсу плевать? Я хотел познакомить его со своей жизнью и жаждал познакомиться с его. Он дал мне часть своей кровати, и я тоже хотел дать что-то взамен.

— Да, прокатывал целый день.

Пусть он ехидничает. Зато слушает. Мне приятно.

Я воткнул в телефон наушники и стал ждать пока получу доступ к своей музыке.

Всё прошло успешно. Отлично. Я скучал по тебе, музычка.

— Так я пытался забыть обо всём. — тише произнёс я. — О базе, о мёртвых родителях, о том, что я не знаю, что мне делать.

Холмс смотрел на дорогу перед нами, но слушал.

— У тебя ведь есть родители? — спросил вдруг я.

Политик выгнул бровь.

— Есть.

— Ух ты. — я заулыбался. — Они наверное какие-нибудь невероятные гении.

На этот раз Майкрофт усмехнулся.

— Моя мать в молодости увлекалась физикой и написала пару книг по динамике горения… — его слова затормозились, будто он что-то воспоминал. — А отец часто теряет очки за диваном.

Я искренне рассмеялся.

— Звучит, будто они самые нормальные люди. — задумался я.

— Они да. — чуть вздохнул политик.

Какое-то время мы молчали, слушая шум улицы.

— Здорово. — произнёс я, сам того не ведая.

Майкрофт посмотрел на меня, и я смутился. Чтобы не заострять его внимание на своём горящем лице, я засунул в левое ухо наушник, а правый протянул политику. Он приподнял брови, уставившись на предмет.

— Не будь занудой. — смело сказал я Британскому правительству. — Сделай хоть что-то для себя необычное.

— Уже пять лет как делаю. — выразительно посмотрел в мои глаза Холмс.

— Тогда чего медлишь? — с полуулыбкой спросил я, ощущая, как тело сводит приятной судорогой.

Майкрофт надел наушник, выражая должное неудовольствие челюстями.

Я же был очень доволен. Солнце светило с другой стороны, так что мы не мучились от жары. Люди, видимо, чувствовали нутром, что парочка пассажиров вооружены, поэтому второй этаж был едва заполнен, тогда как на первом, я уверен, была толкучка.

Я не собирался включать пафос или дурацкий поп. Я хотел поговорить с политиком через музыку.

Кто, кто ты на самом деле?

И к чему, к чему ты идёшь?

Мне больше нечего доказывать,

Нечего терять{?}[Who are you really — Mikky Ekko]…

Воодушевившись, я помыслил спросить Майкрофта о том, что он думал обо мне, когда я сбежал. Но песня закончилась, и порыв прошёл.

Я наслаждался умиротворением. Мы сидели совсем рядом, разделяли один момент, одно движение. Мне захотелось расставить ноги шире, чтобы коснуться его.

Мне еле удалось соскочить с песни «Be My Lover — La Bouche». Я бы просто не выдержал этого. Так