«Дорогой Гэдж!

Если ты читаешь это послание, значит, Шмыру все-таки удалось тебя разыскать… не пугайся и не сторонись его, он сделал это исключительно по моей просьбе. Так что, если пожелаешь кое-что узнать о своем старом приятеле — следуй за ним, он приведет тебя во вполне безопасное место, где мы сможем обо всем серьезно потолковать. Твой Гэндальф.

P. S. Путь, которым Шмыр тебя поведет, наверняка покажется тебе мрачноватым и странным — но не страшись его: бравый воин Анориэль не отступил бы перед опасностью, не отступай и ты. Да, я все еще помню о похождениях этого славного богатыря, как и тот урок, который ты преподнес мне в Фангорнском лесу.

Гэндальф».

44. Убежище

Серый маг жив. Жив!

Земля качнулась у Гэджа под ногами.

В последний раз он видел волшебника там, в мрачной подвальной келье, бледным и измученным, лежащим у стены с пробитой головой, и считал его погибшим, бесследно сгинувшим в дремучих недрах подземелий. Но, выходит, Гэндальф не пропал, не погиб, не стал добычей шаваргов… Что с ним произошло?

И при чем тут Шмыр?

Несмело помаргивал в темноте фонарь, отражался бледным пятном в зеленоватой луже. Пучеглаз молчал, затаившись возле стены, отступив от трупа, который хищно щерился из полумрака — и оскал Шаваха мёртвого был ещё страшнее и отвратительнее оскала Шаваха живого… Гэдж старался не смотреть в его сторону.

Он вновь перечитал записку, впитывая каждое слово, точно глоточек живой воды.

«Воин Анориэль не отступил бы перед опасностью, не отступай и ты…»

Воин Анориэль! Кажется, никогда еще Гэджу не было так стыдно за существование этого наивного радетеля за справедливость, никогда еще так ни хотелось плюнуть в его глуповато-честную рожу, сбить с ног и запинать под лавку подальше от чужих глаз. Тем не менее факт оставался фактом: о житии-бытии «славного богатыря» действительно было известно одному лишь Гэндальфу — и никому больше. Волшебник упомянул о нем со вполне понятной и определенной целью: доказать Гэджу, что эта записка — действительно от него.

Гэдж глотнул.

— Ты его видел? — хрипло спросил он у Шмыра. — Гэндальфа… видел, да? Где он?

Шмыр стоял чуть в отдалении, возле стены — невысокая, перекошенная, согнутая фигура; Гэджу показалось, что с момента их последней встречи (где это было? в доме у Радагаста?) калека стал еще более бледным, иссохшим и скрюченным, как будто неведомая сила с каждым днем все больше и больше пригибала его к земле. Он, конечно, ждал этого вопроса — и безмолвным кивком указал куда-то за спину, в темный угол. Гэдж посветил туда фонарем, но увидел лишь глухую стену, сложенную из плотно пригнанных друг к другу каменных плит. Тем не менее Шмыр уверенно поднял руку, пошарил где-то в темноте и, видимо, нажал на некий рычаг — гладкая на первый взгляд стена обнаружила одну щель, потом другую, потом желобок, потом квадратную дверцу, которая почти без скрипа выдвинулась вперед, открыв черную пасть потайного хода: неширокого, но вполне достаточного для того, чтобы в него мог протиснуться гибкий человек. Видимо, этим путем Шмыр и явился — и этим же путем собирался теперь уйти, ничуть не озабоченный тем, сочтет Гэдж нужным отправиться за ним, или нет.

«Если пожелаешь кое-что узнать о своем старом приятеле — следуй за ним…»

Следовать куда — в эту щель?

«Путь, которым Шмыр тебя поведет, наверняка покажется тебе мрачноватым и странным…»

Да уж, и правда, страннее некуда.

Гэдж, чуть помедлив, несмело шагнул следом за Шмыром — но калека вдруг предостерегающе поднял руку и, указав на фонарь, отрицательно покачал головой. Свет нужно было оставить здесь — там, куда Шмыр намеревался Гэджа вести, свет был не нужен… Не место там было свету.

Орку стало не по себе.

А может быть это — ловушка? — нервно спросил он себя. Пусть записку действительно написал Гэндальф — но когда? Жив ли он сейчас? Вдруг Шмыр, этот предатель и перебежчик, на самом деле просто хочет завести меня в Башню, как и Гэндальфа — для того, чтобы… чтобы что?

Если бы Кхамул и К° действительно хотели Гэджа достать, повязать и отправить на поклон Саурону, то уже давно сделали бы это без участия всякого пучеглазого Шмыра.

Калека, уже вошедший в потайной ход, на секунду обернул к Гэджу изрытое шрамами лицо, и его единственный цепкий глаз взглянул на орка так понимающе, с такой горькой и презрительной насмешкой — что же ты, струсил? не желаешь увидеться со старым другом? — что это разом решило дело. Кусая губы, Гэдж прикрутил фитиль — и разом изо всех щелей вылезла темнота, поглотила пол и стены, съела окружающее запустение, грязь, лужи, пятна мха и труп Шаваха… лишь чуть в отдалении был виден желтоватый мерцающий свет факелов в Комнате-с-колодцем. Но раздумывать было некогда, Шмыр что-то нетерпеливо промычал из мрака — и, поставив фонарь возле стены, Гэдж, двигаясь ощупью, медленно и с опаской, шагнул вперед, в потайной ход — следом за Шмыром.

***

Тьма здесь была абсолютной и всеобъемлющей.

Неизбывная, непроглядная, пахнущая сыростью и болотом, истинная Владычица этого странного, сокрытого внутри стен каменного лабиринта, она жадно приняла Гэджа в свои объятия, обволокла холодом, надавила на глаза плотной черной повязкой. Не было вокруг ничего, кроме мрака, тишины, стылых, влажных стен — сверху, снизу, справа, слева, — и в какой-то миг Гэджу с леденящей кровь отчетливостью представилось, будто его живым замуровали в каменный склеп, он едва сумел справиться с подступающим к горлу липким комком паники. Как и все орки, Гэдж неплохо видел ночью и в полумраке, но здесь его «ночное зрение» оказалось бессильно, глаза его судорожно искали в темноте хоть крохотный проблеск света — и не находили, не находили… Гэдж был слеп и беспомощен, как котенок. Глубинный первобытный ужас поднялся в его душе, ослабевшее тело охватила дрожь, темнота и тишина душили его, лезли в глаза, в уши, в ноздри, он захлебывался ими, как утопающий захлебывается мутной равнодушной водой… Потом сознания его коснулись негромкие мычащие звуки, доносящиеся откуда-то спереди — и Гэдж понял, что Шмыр, тем временем ускользнувший вперед, уже давно и настойчиво подзывает его из вязкого, будто прилипающего к телу непроглядного мрака.

«Какого лешего я во все это влез?» — с тоской спросил себя Гэдж.

Наверно, еще не поздно было одуматься, отказаться от сомнительной затеи, вернуться назад… Гэдж стиснул зубы. Ведя рукой по шершавой стене, он наощупь