начал выламывать. Загремел, залязгал засов — это подоспевший Димка помогал мне запереть дверь, давил на нее плечом. Но дверь не поддавалась — мешал и палец гуля, и оказавшийся на пороге мусор. Мы боролись минут пять, а может и все десять, сдерживая содрогающуюся дверь. Не знаю, чем всё кончилось бы, если б не Оля — она выскочила справа от меня, рубанула топором по влезшей пятерне гуля, вторым ударом отсекла палец, который я никак не мог выпустить, так как его загнутый коготь проткнул мою ладонь насквозь. Потом Оля два раза выстрелила из пистолета в щель и, подгадав момент, быстро вытянула из-под двери обрывок ватного матраса.

Дверь захлопнулось.

Засов, сваренный из ребристых прутков арматуры, встал на место.

Я буквально упал. Ноги уже не держали, тряслись. Рядом со мной, тяжело дыша, опустился Димка.

— Откуда они тут взялись? — пропыхтел он.

Дверь гремела от ударов.

— Откуда они взялись?! — вдруг заорал Димка во весь голос. — Откуда?!

Он выхватил рацию, попытался вызвать Минтая. Тот молчал. Тогда Димка попробовал связаться с девчонками. Но и они не отвечали.

Надо ли объяснять, что мы тогда подумали?

Мы оказались блокированы в глухом темном помещении, где было не продохнуть, где на полу валялись убитые нами твари, некоторые из которых могли внезапно ожить. Все наши вещи остались за железной дверью. У нас при себе не было ни еды, ни питья.

Вряд ли можно было рассчитывать на то, что так внезапно объявившиеся обращенные скоро покинут вокзал. Они знали, что мы рядом. Они толкали запертую дверь, царапали её когтями. Я даже слышал, как они тянут ноздрями воздух.

Димка отодвинул стальную шторку, закрывающую круглый стеклянный глазок.

Что-то холодное и шершавое легко коснулось моей измазанной кровью руки. Я не закричал только потому, что у меня перехватило дыхание. Оля как-то почувствовала мой ужас. Повернулась ко мне, посветила фонарем.

Мне в ладонь тыкался мордочкой крохотный котенок.

— Их там всё больше, — сказал прильнувший к глазку Димка. — Похожи на зомби. Но другие. Дедайты какие-то. Надеюсь, они ждут не нас, а электричку…

Сейчас я смеюсь, вспомнив эту его шутку — последнюю, кстати.

А тогда никто даже не хмыкнул.

12. Год первый. Июнь. Взрыв

Я не знаю, откуда Димка позаимствовал слово «дедайты». Наверное, из какого-нибудь ужастика. Подозреваю, что в фильме так назывались продвинутые зомби: быстрые, особенно живучие и, возможно, сообразительные. Наши дедайты именно такие и были.

Я наблюдал за ними в глазок двери. Я видел, что эти твари отличаются от тех зомби, с которыми мы имели дело прежде. Первое, что бросалось в глаза, — это то, как они двигались: уверенно и выверенно, целенаправленно; они твердо стояли на ногах, не шатались, руками попусту не болтали. Дедайты умели действовать группой — это было второе, на что я обратил внимание. Я видел, например, как три дедайта отобрали часть добычи у замешкавшегося гуля, а потом отошли в сторонку и принялись трапезничать, передавая друг другу сочащийся кровью, проткнутый острой костью кусок мяса.

Другим дедайтам повезло меньше — и они искали возможность добраться до нас, проявляя порой удивительную для таких тварей смекалку: одни пытались таранить металлическую дверь урнами и лавочками, другие совали что-то в скважину замка и царапали толстое стекло дверного глазка, стараясь его выковырнуть.

— Сдохнем тут, — заканчивая чистку найденного автомата, спокойно сказал Димка. Он загнал на место затворную раму с затвором, присоединил возвратный механизм и щелкнул крышкой ствольной коробки.

— Ну что, стрелять будет? — спросил я.

— Стрелять может, — сказал Димка. — А вот будет ли… Не знаю…

Перед ним на куске гипсокартона лежал весь наш арсенал: пистолет, ружье и автомат, патроны к ним. Используя это оружие, мы, наверное, смогли бы положить дюжину дедайтов, но за дверью их было как минумум вдвое больше. А что творилось на улице?

— Сдохнем, — повторил Димка.

— Заткнись уже, — устало сказал я, наблюдая, как Оля возится со спасенными котятами, устраивает их в найденном здесь же портфеле, кормит их кровью и мясными ошметками. Она им, кажется, даже имена успела дать.

Димку котята раздражали. А еще больше его раздражала Оля — её беспечная возня.

— Сдохнем, сдохнем, сдохнем!

Я хотел ударить его. Я сжал кулаки и шагнул вперед.

Но тут ожила наша рация.

— Алло! Алло! — прорвался сквозь треск и шипенье голос Минтая. — Меня слышно? Прием!

Мы остолбенели, как громом пораженные. Димка опомнился первый:

— Ты идиот! — заорал он, брызжа слюной в микрофон рации. — Ты что там делал, куда смотрел?! Откуда эти твари взялись?!

— Плохо слышу, — отозвался Минтай. — Рад, что вы живы. Но не знаю, как помочь. Извините.

— О чем ты, болван?! Что ты там бормочешь? Ты где вообще?!

Я вырвал рацию из рук Димки.

— Юрьич! Юрьич!

— Да, слышу вас! Это ты, Брюс?

— Я. Мы все живы. Закрылись в глухой комнате. Железная дверь и ни одного окна. Нашли автомат. Но тут кругом зомби. Ты где сейчас?

— Я… Я далеко. Мы уехали. Там кругом эти твари. Полезли отовсюду. Мы не могли оставаться.

— Мы думали, вы погибли.

— Нет. Мы с Катей выбрались. Я и Катя.

— А Таня?

— Она… Я не знаю… Здесь только я и Катя. Мы уехали. На твоей машине.

— А моя? — Димка выхватил рацию. — Моя машина на месте?

— Наверное. Я сейчас не могу долго говорить. Здесь тоже эти зомби. И другие твари. Слишком опасно. Надо уезжать.

— Стой! Стой!

— Извините, ребята. Честное слово, не знаю, как вам помочь. Извините…

— Стой! Слушай меня! Слушай! — Димка