Череп раскололся, словно кокос. Бурая жижа растеклась по полу, и я отступил, не желая пачкать ноги.

— Раззява! — сказал мне Димка.

Я виновато потупился.

Нам, впрочем, не до выяснения отношений сейчас было. В темной комнате за открытой железной дверью могли скрываться и другие такие же, не знакомые нам прежде, твари.

Если бы тогда я был старшим группы, я велел бы понадежней заблокировать вход и сваливать.

Но старший был Димка. Он сказал:

— Вперед!

И мы с Олей подчинились.

— Как ты? — успел спросить я у нее.

— Нормально, — ответила она и, сунув руку в наружный карман поношенного пальто-тренчкота, украдкой показала мне котенка. Он был жив.

Минтай слышал выстрел, раздавшийся в здании вокзала.

В этот момент он лез на крышу по пожарной лестнице и тащил «дипломат» с деньгами и спутниковым телефоном. Он немного успокоился, получив свое; он думал о звонке и гадал, не разрядилась ли батарея спутникового телефона. Он уже выстраивал в мыслях разговор с далекими подельниками, расставлял акценты, примерял интонации: вытащите меня, обеспечьте безопасность, и я отдам вам наличку, а потом помогу вытянуть застрявшие в банках деньги…

Прозвучавший выстрел напугал его.

Не успев забраться на крышу, Минтай торопливо сунул пластиковый чемодан за ступеньку лестницы, прижал его коленом и полез свободной рукой за рацией. Он спешил — его буквально колотило. Все планы могли рухнуть. Надо было срочно выяснить, что происходит.

Рация выскользнула из его озябших и потому неловких пальцев и полетела вниз.

Мы вошли в комнату, где когда-то размещался полицейский пост.

Окон здесь не было, так что нам потребовалось какое-то время, прежде чем мы смогли сориентироваться в заваленном разбитым хламом помещении, а верней сказать, в тамбуре, отделенном от основной комнаты гипсокартонной перегородкой. Вонь стояла такая, что мы едва дышали. Мы даже разговаривать не могли — дыхание перехватывало, и голос сразу садился. Поднявшаяся пыль искрилась в лучах наших фонарей.

Я жался к стене, старался держаться поближе к Оле.

Осмотревшийся Димка бесстрашно попёр вперед — перелез через опрокинутый сейф, раздавил осколок зеркала, ногой отодвинул сломанный офисный стул, заглянул за железный шкаф и бросил перед собой луч фонаря — в комнату.

Тут же, быстро отодвинувшись, повернулся к нам.

Лицо у него было… Ну, словно бы замороженное…

— Там… — Он подавился, заперхал.

Я шагнул через лежащую скамейку, заглянул через проем в комнату. Ничего особенного не увидев, повёл фонарем вправо, влево — грязь, пыль, разруха… Откашлявшийся Димка подсветил мне.

— Вон там!

— Что это?!

Теперь уже я глотнул вонючего воздуха больше, чем следовало — меня едва не вырвало.

На полу возле дальней стены между письменным столом и массивной этажеркой было устроено нечто вроде огромного гнезда. Выглядело оно как обычная куча мусора — тряпье, бумага, куски поролона, обломки мебели; всё это было навалено на железную койку так, что под ней оставалось свободное пространство. И там, под койкой, кто-то возился, шуршал, ворчал и причмокивал.

Мне опять неистово захотелось сбежать. Но в куче мусора я разглядел нечто такое, что мне сразу стало понятно — просто так мы отсюда не уйдем. Именно на эту вещь указывал мне Димка. А не на гнездо, как я сперва решил.

— Берегись!

Мелкая тварюшка, похожая на ту, что мы прикончили, выползла из-под койки, ощерилась на нас, поднялась на дыбы. Росту в ней было сантиметров сорок. Не только по величине, но и по пропорциям тела было понятно, что это не взрослая особь, а детеныш.

— Щенок, — сказал Димка и, шагнув навстречу бросившейся к нему тварюшке, сбил её прикладом и прижал ногой к полу.

— Да их целый выводок! — крикнул я.

— Быстрей! — рявкнул Димка, свирепо глянув в мою сторону.

Я подскочил к нему, махнул мачете. Увидел, что из-под кровати, наползая друг на друга, выбираются другие такие же твари — некоторые чуть больше, некоторые совсем мелкие; одна чавкала, дожевывая еще живой кусок мяса, бывший котенком. Я увидел еще двух котят — у одного была перебита лапка, другой просто выглядел помятым. Твари, кажется, играли с ними, не торопясь сожрать, свои охотничьи инстинкты тренируя. А мы помешали их забаве.

За моей спиной будто доской по столу трижды ударили. Это Оля открыла огонь: три выстрела, два точных попадания — ближайшие к нам твари ткнулись рылами в пол и засучили лапами.

— Морлоки какие-то, — сказал Димка. — Дай топор!

Я отдал. Он быстро закинул ружье за плечо, всучил свой фонарь Оле, велел ей не тратить патроны и светить на морлоков. Я встал рядом с Димкой — хочется написать, что «плечом к плечу», но на самом деле стояли мы в метре друг от друга, чтоб не мешаться: и топор, и мачете требовали хорошего замаха.

То, что мы тогда сделали, было больше всего похоже на избиение бельков — детенышей тюленей. Только эти детеныши вовсю огрызались. Если бы они кинулись на нас разом, мы могли бы и не отбиться.

Потом мы насчитали четырнадцать тел. Как они помещались под одной продавленной койкой — ума не приложу. Может, у них там дыра в полу была? Мы не удосужились проверить.

Когда последний морлок затих, Димка вытер топор подобранной тряпкой и вернул его мне.

— Наконец-то, — сказал он, тяжело дыша, и вытащил из кучи предмет, ради которого он так сюда рвался.

— Серия сто, — Димка буквально сиял, похлопывая по пластиковому цевью найденного автомата. Он отделил магазин, заглянул в него и засиял еще сильней. — Надо всё перерыть! Наверняка, еще что-нибудь найдем!

Он зашагал к выходу, наступая на