Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Современная проза » Вся правда о Муллинерах (сборник) - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 190 191 192 193 194 195 196 197 198 ... 229
Перейти на страницу:

 — Булстрод, — отвечал племянник. — Булстрод Маллинер.

 — Меня сюда послали.

 — Зачем?

 — Писать с вами про каких-то «Грешников».

 — А вы умеете писать? — осведомился Булстрод, и зря — если бы она умела, корпорация ее бы не выловила.

 — Нет, только письма Эду.

 — Эду?

 — Эд Мергатройд, мой жених. Он бутлегер в Чикаго, я приехала наладить тут связи. Зашла к Шнелленхамеру, спросить, не нужно ли ему довоенное виски, а он и скажи: «Подпишите тут». Ну, подписала… сами знаете.

 — Да-да, — сказал Булстрод, — знаю. Что ж, давайте работать. Ничего, если я иногда буду брать вашу руку?

 — А Эд не обидится?

 — Он не узнает.

 — Вообще-то да, — согласилась Женевьева.

 — Да я сам женюсь! — заверил Булстрод. — Это для пользы дела.

 — Ну, ладно… если так…

 — Так, так, — сказал племянник, взял ее руку и погладил. Конечно, это помогает. Все соавторы гладят руки — но что потом? Бежали дни, одиночество ткало свою сеть, и племянник понемногу привязывался к Женевьеве. Лови они вместе черепах на тихоокеанском берегу, их не могло бы больше тянуть друг к другу. Если бы он не был Маллинером и джентльменом, он бы давно сжал ее в объятиях и страстно поцеловал.

 Мало того, он подмечал и в ней признаки робкого чувства. То взглянет… то предложит банан… то спросит точилку для карандашей и не совладает с голосом. Словом, если Женевьева в него не влюбилась, он готов был съесть свою шляпу, точнее — шляпу Шнелленхамера.

 Это пугало его. Маллинеры — сама честь. При мысли о далекой невесте Булстрод сгорал от стыда и кидался с отчаянья в работу.

 Тем самым он подгонял Женевьеву. Работать над таким сценарием в жару — по меньшей мере рискованно; и вот, однажды он увидел, что соавторша его вскочила, вскрикнула, вцепилась себе в волосы, села и зарыдала.

 Тут он не выдержал, что-то треснуло (отлетела запонка, поскольку шея увеличилась на два размера), он забулькал, как бульдог над куриной костью, — и сжал Женевьеву в объятиях, шепча ей слова любви.

 Шептал он пылко, но недолго, ибо минуты через две с четвертью услышал крик, а там — и увидел в дверях свою невесту. С ней был молодой человек с напомаженными волосами, очень похожий на тех, кого ищет полиция в связи с ограблением «Деликатесов» на Восьмой авеню.

 Все помолчали. Никто толком не знает, что говорить в таких случаях, а Булстрод, ко всему прочему, очень удивился. Он думал, что Арабелла — в Нью-Йорке.

 — А, здравствуй! — сказал он, высвободившись от Женевьевы.

 Молодой человек полез в карман, но Арабелла его остановила.

 — Спасибо, мистер Мергатройд, я справлюсь сама. Спутник ее все-таки достал кольт и его разглядывал.

 — Нет, — сказал он. — Вы знаете, кого он целует? — И он указал на Женевьеву, укрывшуюся за чернильницей. — Мою девочку. Да. Мою. Собственной персоной.

 — Да что вы говорите!

 — То, что слышите.

 — Как тесен мир! — сказала Арабелла. — Теснее некуда. А все-таки, лучше не стрелять. Это не Чикаго. Вас не поймут.

 — Вообще-то да, — согласился Эд и, обтерев кольт рукавом, сунул его в задний карман. — Но я ей покажу!

 И он направился к Женевьеве, которая прикрывалась извещением, что слова «жидовская морда» в диалогах употреблять нельзя.

 — А я, — пообещала Арабелла, — покажу ему. Побеседуйте тут с мисс Бутл, мы выйдем в коридор.

 В коридоре поначалу царило молчание, нарушаемое стрекотом чужих машинок, да вскриками авторов, ищущих точное слово.

 — Арабелла, — начал наконец мой племянник, — моя дорогая…

 — Для вас — мисс Риджуэй, — поправила она. — Вы не писали мне, и я испугалась.

 — Не писал?

 — Прислали одну открытку. В общем, я решила узнать, в чем дело. По дороге познакомилась с Мергатройдом. Мы разговорились, он сказал, что у него пропала невеста. Ну, приехали, обошли семь студий, а сегодня я увидела, как вы выходите из буфета.

 — Зашел выпить молока. Мне было нехорошо.

 — Вам будет еще хуже. Значит, вот вы кто, Булстрод Маллинер! Предатель и распутник.

 Из-за дверей доносились: женский визг, более низкий голос, принадлежащий бутлегеру, и ритмические удары, производимые Дебни и Ноксом, которым мешали писать «Грешников». Жизнь в Чикаго обогатила лексикон Эда, и доносившиеся слова мы смело уподобили бы гранатам. Женевьева тоже не молчала.

 К счастью, рассыльный принес извещение о том, что во внутреннем дворе курить запрещается. Это дало племяннику возможность кое-как собраться с мыслями.

 — Ты не понимаешь, — сказал он, — ты тут не жила. Сидишь, пишешь, как в камере, ни с кем не общаешься, и вдруг приходит девица. Сама по себе она тебе совсем не нравится, но — как бы это выразить — она воплощает внешний мир. Да, я обнял мисс Бутл. Да, я ее поцеловал. Но это ничего не значит. Представь себе узника и мышь. Ты бы меня не осудила, если бы я с ней играл. Люблю я только тебя. Ну, если бы люди оказались на необитаемом острове… Скажем, в Карибском море…

 — Бросить бы тебя в это море, с камнем на шее, — перебила она. — Все. Мы — чужие. Встретимся, можешь не поднимать шляпу.

 — Это не моя. Мистер Шнелленхамер…

 — Неважно. Все равно я тебя не узнаю.

 Из комнаты вышел довольный Эд Мергатройд.

 — Ну, как? — осведомилась Арабелла.

 — Порядок.

 — Вы меня не проводите?

 — Со всем нашим удовольствием.

 — Минутку, тут что-то в меня вцепилось. Вас

1 ... 190 191 192 193 194 195 196 197 198 ... 229
Перейти на страницу: