имущество. Несмотря на официальный рапорт другого агента местной политической полиции, капитана Петухова, в котором он утверждал, что евреи не дали ни малейшего повода для бойни и что последняя была целиком спланирована военно-политическими властями, виновник погрома, Тиханович не только остался безнаказанным, но и получил от варшавского генерал-губернатора выражение благодарности за свою «энергию и исполнительское мастерство».

При таком настрое правящих кругов России нельзя было ожидать с этой стороны какой-либо инициативы в отношении решения еврейского вопроса. Правительство Столыпина в циркуляре от 24 августа 1906 г. обещало «выяснить без промедления, какие ограничения, являющиеся источником раздражения и явно устаревшими, могут быть немедленно отменены, а какие другие, затрагивающие в основном отношения Предоставление еврейской национальности местному населению, по-видимому, является вопросом народной совести и поэтому должно быть передано на рассмотрение законодательным учреждениям». Совет министров представил царю проект умеренных реформ в пользу евреев, указав на необходимость умиротворения евреев, которые вследствие своих тяжких стеснений «принуждены были вести отчаянную борьбу против существующего заказ.» Но эти представления не возымели действия. Николай II. говорят, сказал по этому поводу: «Пока я царь, жиды России не будут иметь равных прав». В это время господствовала власть так называемого «Второго правительства», ужасной камарильи вокруг царя, и их опорой были черносотенцы, ныне организованные в реакционный «Союз русского народа». Эти реакционные террористы знали только один способ решить еврейский вопрос — уничтожить евреев.

Оставался один луч надежды — вторая Дума, которая должна была быть созвана в феврале 1907 года. Избирательная кампания велась под давлением правительства и тормозилась угрозой репрессий и погромов со стороны «черных». Результатом выборов стала Дума с аномальным цветом лица. Два крайних крыла, социалисты и черносотенцы, усилились, а кадетский центр ослаб. Евреи сумели избрать только трех депутатов, не считая одного еврея-социал-демократа, баллотировавшегося по списку своей партии. Это были люди малоизвестные, а из депутатов первой Думы, привлеченных к уголовной ответственности за подписание Выборгского воззвания, не был избран ни один.

Вся энергия нового парламента ушла на борьбу между его левым и правым крылом. Еврейский вопрос был полностью передан в ведение «Комитета по свободе совести». Правительство внесло законопроект об отмене всех конфессиональных ограничений, «кроме тех, которые касались евреев», но Комитет решил устранить этот дискриминационный пункт и таким образом осуществить эмансипацию евреев под видом «свободы совести». "

Но и на этот раз надежда на еврейскую эмансипацию оказалась иллюзией. Дума вскоре была распущена под предлогом раскрытия революционного заговора депутатов-социалистов. 3 июня 1907 г. произошел очередной государственный переворот. Прежний избирательный закон, который позволял русской демократии и угнетенным национальностям посылать своих представителей в Думу, был произвольно изменен царем, чтобы обеспечить консервативное проправительственное большинство в русском парламенте. Затем последовала эпоха мрачной реакции.

ГЛАВА XXXVII.

ВНЕШНЕЕ НЕДОВОЛЬСТВО И ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ

1. Новые группировки внутри российского еврейства

Страшное четырехлетие 1903-1906 гг. оказало чрезвычайно оживляющее воздействие на национальную и политическую мысль классов, а также масс русского еврейства. Год Кишинева и Гомеля, когда бесправных евреев сделали беззащитными; год русско-японской войны, когда эти бесправные и беззащитные изгои были призваны сражаться за свое отечество против врага извне; год революции, когда после кровавой борьбы за свободу евреи получили «завернутую в погромы конституционную хартию»; наконец, первый думский год, когда возмущенные высказывания еврейских депутатов с трибуны Думы сопровождались стонами раненых белостокских евреев, — эти страшные потрясения могли бы оказаться роковыми для русского Израиля, если бы не он во время предшествующей периода, выработала для себя определенное националистическое отношение к нееврейскому миру. Существовало несколько разновидностей этой национально-политической формулы. На одном полюсе стоял сионизм с его теорией нового «исхода». На другом полюсе находилась социал-демократическая партия с ее посылкой, что «кровь еврея должна служить смазкой для колес русской революции». Но и эти два полюса несколько сблизились в момент великой национальной опасности, сойдясь, несмотря на все различия в их программе и тактике, к центральной линии, над которой развевалось знамя, возвещающее борьбу за гражданскую, политическую и национальные права еврейского народа. Лишенные избирательных прав, избитые погромами, преследуемые тираническим царством, евреи России никогда не думали о том, чтобы унижаться до того, чтобы выпрашивать равные права «в рассрочку». Они требовали своих прав в полном объеме, и требовали их не просто как «еврейское население», но как еврейский народ, как автономная нация среди других наций со своей собственной культурой. Учение о «национально-культурном автономизме» кристаллизовалось в определенных лозунгах. Эти лозунги были провозглашены, как мы видели, «Союзом за достижение равноправия еврейского народа», объединившим на своей платформе все политические еврейские группы, за исключением социал-демократических партизан.

Годы бури и стресса также заставили сионизм отступить от своей первоначальной позиции отрицания возможности национальной борьбы в диаспоре. Собравшись в самые волнующие дни русской революции, Седьмой сионистский конгресс в Базеле, состоявшийся в июле 1905 года, оплакивал потерю своего преждевременно отрезанного лидера Теодора Герцля и принял резолюцию, выражающую его строгую приверженность палестинской идее. и отказ от соблазнов территориальности. Это привело к формальному расколу внутри партии: территориальнисты во главе с Зангвиллом отделились и сформировали собственную организацию.

Через год, в ноябре 1906 г., русские сионисты собрались в Гельсингфорсе и приняли платформу «синтетического сионизма», т. е. сочетания палестинской идеи с борьбой за национально-культурную автономию в диаспоре. Руководящая резолюция Сионистской конвенции была сформулирована следующим образом:

Сионистская организация России санкционирует принадлежность сионистов к движению за свободу среди территориальных национальностей России и выступает за необходимость объединения русского еврейства на принципах признания еврейской национальности и ее самоуправления во всех делах. затрагивающие еврейскую национальную жизнь.

Этого лозунга «национальных прав» придерживались сионисты во время выборов в первую имперскую думу. В меньшей степени на него воздействовали две социалистические фракции, связанные с сионизмом, «Поалей Цион» и сионистские социалисты; обе группы ограничились требованием минимальной культурной автономии в диаспоре, сосредоточив всю свою энергию на эмиграции, будь то в Палестину, как отстаивал «Поалей Цион», или на любую другую территорию, как проповедовали сионистские социалисты. В 1905-1906 годах возникла новая социалистическая партия с сильным националистическим уклоном. В отличие от двух других социалистических фракций, она требовала максимальной национальной автономии в диаспоре, включая даже еврейский сейм как центральный орган еврейского самоуправления. Члены этой партии называли себя «саймистами» (от «сайм» — «сейм») или называли себя «Еврейской социалистической рабочей партией».

Посреди всех этих партийных платформ стояла «Союз за достижение равноправия еврейского народа», не считаясь ни с какой партийной и классовой принадлежностью. В революционный период эта организация стремилась объединить всех общественно настроенных евреев в общерусской