Литературное возрождение, начавшееся в 90-е годы и лишь временно прерванное бурными событиями революционного периода, также вновь вступило в свои права. Параллельно шло омоложение как национального, так и народного языка, находя свое выражение в широко разветвленной еврейской литературе. Периодическая печать на иврите, представленная двумя ежедневными газетами «ха-Цефира» в Варшаве и «ха-Земан» в Вильне, а также ежемесячным журналом «ха-Шилоах» в Одессе, нашла аналог в популярной прессе на идише, охватившей сотни тысяч читателей, таких как ежедневные газеты «Фрайнд» («Друг», издаваемые с 1903 в Петербурге), «Хайнт» («День»), «Момент» и др., в Варшаве. Кроме того, существовала еврейская пресса на русском языке: еженедельники «Восход», «Разсвет», «Еврейский мир» в Петербурге и некоторые другие издания.

В области высшей литературной продуктивности к старым постоянно прибавлялись новые силы. Кроме великого народного барда Бялика, появился ряд одаренных поэтов: Шнеор, певец «бури и натиска», сомнений и отрицаний, романтически настроенные Яков Кохан, Фичман, Рейсин, Давид Эйнхорн и многие другие молодые, еще едва раскрывшиеся таланты. Х. Л. Перес нашел себе соперника в лице Шалома Аша, изображавшего патриархальную еврейскую жизнь в провинциальных городах Польши («Die Städtel», «Провинциальный город», 1904), автора очаровательных зарисовок из еврейской жизни, а также драматурга обратите внимание, чьи постановки были встречены бурными аплодисментами как на еврейской, так и на нееврейской сцене (Мошиа Zeiten, «Мессианские времена», Gott von Nekomo, «Бог мести», Shabbai Zewi, Yihus, «Голубая кровь»). Его многочисленные соратники по письмам на идиш с юношеским энтузиазмом посвятили себя развитию этой отрасли еврейской литературы.

Выдвинулся ряд талантливых писателей и группа романистов, которые публикуют свои произведения в основном в ха-Шилоах. Преемник Ахада Хаама на посту редактора этого периодического издания доктор Йозеф Клаузнер занимает видное место в еврейской литературе как публицист, критик и отчасти как историк. Если мы добавим к этим талантам значительное число писателей, проживающих в Галиции, Палестине, Германии и Америке, и черпающих свое вдохновение из обширного русско-еврейского резервуара, то рост еврейской литературы за последнее десятилетие вырисовывается жирным шрифтом. облегчение.

Этот прогресс внутренней еврейской жизни в России поистине замечателен. Несмотря на катастрофы, обрушившиеся на русское еврейство в первое десятилетие двадцатого века, продуктивность еврейского национального духа шла беспрепятственно, и национально-еврейская культура распространялась во всех направлениях. Ассимиляционистские позиции, от которых обычно отказались, занимают только несколько верных преданных прошлого века. Верно, что процесс стихийной ассимиляции, проникающий из окружающей атмосферы в иудаизм через язык, школу и литературу, продолжает влиять на еврейскую жизнь с той же силой, что и прежде. Но не может быть сомнения, что он эффективно уравновешивается центростремительным фактором национальной культуры, которая становится все более и более могущественной. Как ни велико число религиозных отступников, отрекшихся от иудаизма под влиянием внешнего давления, и моральных ренегатов, отказавшихся от национальных этических идеалов иудаизма в пользу новомодного декадентского эстетизма, оно ничтожно по сравнению с компактным массы русского еврейства и с армией интеллигенции, чье национальное самосознание углублено страданиями. Как и во все прежние критические моменты истории евреев, дух нации, бросив вызов своим новым мучителям, окреп в изношенном теле. Русские Хаманы, пытавшиеся сокрушить Вечный Народ, потерпели такое же яркое поражение, как и их предшественники в Персии, Сирии и Византии.

РОССИЙСКОЕ ЕВРЕЙСТВО С 1911 ГОДА

Не желая переступать порог настоящего, остановимся на 1911 году, завершающем первое десятилетие Тридцатилетней войны, которую русское царство вело против еврейства с 1881 года. Более поздние этапы этой войны еще свежи в нашей памяти. Чтобы представить новую кампанию ненависти к евреям в правильном свете, достаточно указать на ее наиболее заметные вехи, выделяющиеся своими необычайно зловещими чертами. В 1911 году черносотенные организации с помощью своих пособников в Думе и в правительственных кругах сфабриковали чудовищное «дело Бейлиса». Убийство русского мальчика в Киеве, семьи, принадлежавшей к банде воров, и обнаружение тела по соседству с кирпичной печью, принадлежавшей еврею, дали антисемитам возможность выдвинуть старое обвинение в ритуальное убийство. Вначале правительство было несколько неуверенно в отношении того, как ему следует относиться к загадочному киевскому убийству. Но политическое событие, происшедшее в то время, положило конец ее колебаниям. В сентябре 1911 года премьер Столыпин был убит в киевском театре в присутствии царя и государственных сановников. Убийца по фамилии Богров оказался сыном адвоката еврейского происхождения, хотя давно отвернувшегося от своего народа, — полуанархиста, одно время работавшего полицейским агентом. для каких-то таинственных революционных целей. Еврейского происхождения отца убийцы было достаточно, чтобы вызвать пароксизм ярости в стане реакционеров-антисемитов, потерявших в лице Столыпина высокопоставленного покровителя. В Киеве открыто готовились к еврейской резне, но правительство опасалось, что предполагаемая массовая казнь евреев омрачит праздничную торжественность визита царя в Киев. Власти дали понять, что царь не поддерживает беспорядков, и кровавого уличного погрома удалось избежать.

Однако вместо него был устроен растянувшийся на два года бескровный погром в форме дела Бейлиса. Министр юстиции Щегловитов, бывший либерал, ставший фанатичным черносотенцем, решил придать процессу яркую ритуальную окраску. Первоначальное судебное расследование не выявило каких-либо следов соучастия евреев, министр юстиции приказал провести новое специальное расследование и постоянно менял состав следователей и прокуроров, пока, наконец, не получил обвинительное заключение, в котором было представлено все дело. как ритуальное преступление, совершенное евреем Бейлисом при участии «неустановленных лиц».

В течение двух лет дело Бейлиса давало пищу для дикой антисемитской кампании, которая велась среди так называемых высших классов, на улицах, в печати и в Государственной Думе. Судебный процесс, состоявшийся в Киеве в октябре 1913 г., должен был увенчать успехом преступный замысел, вынашиваемый министром юстиции и черносотенцами, но ожидания правительства не оправдались. Несмотря на тщательно подобранный состав суда, состоявший из судей-антисемитов, представляющих корону, и присяжных присяжных, невежественных крестьян и горожан, поверивших в легенду о ритуальном убийстве, Бейлис был оправдан, и власти сочли невозможным добиться вина на евреях.

Раздраженное неудачей, правительство отомстило либерально настроенным интеллигентам и газетчикам, которые своей агитацией против гнусной клеветы вырвали добычу из рук черносотенцев. Десятки судебных дел были возбуждены не только против редакторов и корреспондентов газет, но и против Санкт-Петербургской коллегии адвокатов, принявшей резолюцию, протестующую против метода, избранного Щегловитовым в процессе Бейлиса. Нашумевшее дело против столичных адвокатов было рассмотрено в июне 1914 года, за месяц до объявления мировой войны, и закончилось обвинительным приговором двадцати пяти адвокатам по обвинению в «агитации против правительства».

За три года до мировой войны возникла новая опасность для иудаизма, на этот раз исходившая из Польши. Чрезвычайная напряженность национального и религиозного чувства поляков, усиленная политическим гнетом, которому они