Шрифт:
Закладка:
Позиция Бен-Гуриона изменялась более постепенно, но как только он принял идею создания еврейского государства, то стал ее наиболее радикальным защитником. В 1937 году он также являлся сторонником раздела, но в ранний период войны, как уже упоминалось, считал, что для обсуждения эндзиля сейчас неподходящие условия. Только после его первого визита в Америку во время войны он признал, что Палестина должна стать еврейским государством «не как окончательная цель, а как возможность переселения миллионов евреев в Палестину после войны самым быстрым образом». По его мнению, это было единственно возможным средством для избавления евреев от лишений, ожидающих их после войны, «и мы полны решимости в достижении нашей цели»[800].
В своих выступлениях Бен-Гурион и его коллеги обычно упоминали еврейскую федерацию или еврейское господство в Палестине, но, безусловно, подразумевали под этим государство. В отношении способов и средств Бен-Гурион не был догматиком. В одно время он рассматривал для Палестины статус английского доминиона, в другой период выступал защитником вооруженной борьбы, если не удастся получить поддержку Англии для создания еврейской государственности. Казалось, он предвидел противодействие арабов и поддерживал добровольные миграционные процессы. Но он обещал, что арабам, которые не захотят уезжать, будет гарантировано гражданское, политическое и национальное равенство. Евреи будут стараться поднять свой жизненный уровень до европейского во всех отношениях[801].
Бен-Гурион расходился во взглядах с Вейцманом по двум существенным вопросам. Он все больше и больше подчеркивал растущее значение Америки для будущего дела сионизма. Вейцман во время своих визитов в Соединенные Штаты хотя и находил поддержку некоторых политических лидеров, но в Государственном Департаменте его планы встречали прохладное отношение: «Наши трудности не заботили высокопоставленных государственных деятелей… и даже на более низком уровне это всегда оставалось за кулисами. Постоянно приходилось сталкиваться со скрытой, но упорной оппозицией закулисных сил, которые игнорировали публичные заявления американских государственных деятелей. И в наших усилиях противодействовать влиянию этих закулисных сил мы значительно проигрывали, так как не имели опоры»[802]. Президент Рузвельт был настроен дружески, но уклончиво, а Вейцман был слишком опытен в дипломатической игре, чтобы придавать серьезное значение щедрым посулам и неопределенным заверениям в сочувствии. Бен-Гурион, с другой стороны, был глубоко впечатлен растущей силой и уверенностью Америки. Он был убежден, что к концу войны Соединенные Штаты будут занимать очень сильное международное положение и что американские евреи, благодаря их численности и влиянию, станут играть решающую роль в формировании будущего сионизма, если только их энергия будет направлена в нужное русло. Постепенно он пришел к выводу, что изменения политики Великобритании в отношении Палестины можно добиться только в результате давления Америки.
Другой вопрос, в котором он расходился с Вейцманом, касался не столько сути дела, сколько методов и стиля работы. В своей статье, опубликованной в «Форин Афферз», Вейцман писал, что к концу войны необходимо переселить в Палестину два миллиона евреев (в другом случае он говорил о пяти миллионах)[803]. Но если Вейцман использовал эти числа только как политический лозунг, Бен-Гурион по-настоящему верил в возможность немедленного переселения в Палестину миллионов евреев. Вейцман считал это абсолютной фантазией: Палестина не была в состоянии принимать более чем около ста тысяч новых иммигрантов в год. Он считал, что такие огромные цифры превратят потенциальных сторонников сионизма в его врагов. В ретроспективе кажется, что Бен-Гурион должен был понимать психологию американцев лучше, чем Вейцман, чей образ мышления больше соответствовал английскому. Бен-Гурион инстинктивно чувствовал, что они не смогут повлиять на американское общественное мнение, если не нарисуют картину «великого будущего» и не продемонстрируют способность «мыслить широко».
БИЛТМОР
Новая программа Бен-Гуриона была сформулирована между 6 и 11 мая 1942 года на конференции в Билтморе, на которой собралось около шестисот делегатов, представлявших основные сионистские группы в Нью-Йорке. Они собрались, в частности, для того, чтобы обсудить и переформулировать цели американского сионистского движения. Программа из восьми пунктов отражала новую наступательную политику американских сионистов. Требования ее были значительно более радикальными, чем те, которые прежде звучали из уст ревизионистов, и этой программе предстояло занять центральное место в сионистских дебатах в последующие годы. Она призывала к исполнению «первоначальной цели» Декларации Бальфура и мандата, а также подтверждала абсолютное неприятие сионистами положений «Белой книги». Она требовала признания права палестинских евреев на полноценное участие в войне и на защиту своей страны при помощи еврейской армии, сражающейся под еврейским флагом. Основная идея Билтморской программы состояла в ее последнем пункте:
«Конференция объявляет, что после победы установить новый мировой порядок на принципах мира, справедливости и равенства не удастся до тех пор, пока не будет полностью решена проблема еврейской бездомности. Конференция настаивает на том, чтобы ворота в Палестину открылись; на том, чтобы Еврейское Агентство осуществляло контроль над иммиграцией в Палестину и получило необходимые полномочия для развития страны, включая разработку незанятых и невозделываемых земель; и на том, чтобы Палестина превратилась в еврейскую федерацию, полностью интегрированную в структуру нового демократического мира»[804].
Такое открытое заявление нашло отклик в сердцах не только американских сионистов, но и всего американского еврейства в целом. Большинство американских сионистов благосклонно относились к идее еврейского государства еще с 1937 г.; три ведущие газеты на идиш пропагандировали ее еще до начала войны. Утверждали, что Билтморская конференция стала тяжелым ударом для Вейцмана, который воспринял неожиданный поворот американских сионистов к ревизионизму как неудачу своей политики. По словам одного историка, голос Вейцмана казался делегатам голосом прошлого, «изрекающим неприемлемые проповеди, которые больше подобают министру госдепартамента, чем президенту Всемирной сионистской организации». Поговаривали, что Вейцман не желает делать ничего, что повлекло бы за собой дальнейшее ухудшение отношений с арабами и тем самым повредило бы британским военным планам[805]. От внимания английского посольства в Вашингтоне не ускользнуло то, что Билтморская программа почти идентична формуле суверенитета, которую выдвигают ревизионисты; и в памятной записке государственному департаменту США английские послы отметили с некоторой тревогой, что политика
