держаться на его лице, а дыхание останавливалось, и тут же срывалось в стремительный ритм. Перед глазами Синдзи все поплыло от возбуждения, когда его член начал тереться о все уплотняющуюся, наливающуюся изнутри разбухающую массу, наполовину состоящую из жидкости, наполовину из разорванной плоти и жировой прослойки, что с каждой секундой сжимала головку все сильнее, притом не теряя в мягкости. Словно воздушные нежные касания оплетали его пенис, лаская плотными, но легкими объятиями, и сквозь завесу наслаждения его мозг уже едва мог разглядеть, что объем груди перевалил за седьмой размер, став воистину исполинским и сделавшись даже больше головы женщины, и как опасно натянулась побелевшая кожа, сквозь которую буграми стали пробиваться придавленные дольки молочных желез под напряженно дрожащим от давления пузырем оранжевой жидкости, и как стали рваться сосуды и железы внутри, обдавая полость кровавыми всполохами. Давление внутри было столь сильно, что груди не расплывались и не стекали по бокам, а сохраняли шарообразную форму, лишь приплюснутую сверху от собственной тяжести, и вся эта масса давила на грудную клетку Рицко, заставляя ее хрипеть и делая каждый следующий вдох все более тяжелым. Впрочем, ее сознание от боли надломилось до такой степени, что тело могло реагировать лишь редкими отчаянными подергиваниями да конвульсией от вида двух огромных шаров над собой, в которых мозг отчаянно отказывался признавать груди.

А Синдзи уже буквально навалился на водянистые упругие бидоны, двигая бедрами и трясь членом о стиснутую бултыхающуюся массу, обхватив их руками, словно в плотные объятия, и с учащенных дыханием следя, как постепенно скрывается лицо Рицко, ее повисший на грани безумия взгляд за все раздувающимся бюстом. И вот когда плоть внутри шаров уже перестала бултыхаться, придавленная жидкостью настолько крепко, что едва не разрывала кожу, Синдзи сделал одно мощное движение бедрами, скользнул членом о сделавшимися невероятно тугими арбузами, сохраняющими шарообразную форму лишь благодаря его поддерживающим их с обеих сторон рукам, и одним волевым позывом, вобрав все накопленное вожделение и страсть, стремительным рывком достиг оргазма.

Поток семени, встретив плотную преграду в виде гигантских стиснутый грудей, брызнул во все стороны, и белые капли вытянутыми густыми нитями оросили бока двух налитых шаров, однако большая часть все же пробилась сквозь барьер и залила липкой массой искаженное болью, едва не сорвавшееся в омут забвения заплаканное лицо Рицко. Разводы спермы мгновенно смешались со слезами и затекли в рот и ноздри, вызвав приступ слабого кашля, от которого из носа стали раздуваться небольшие белые пузыри, а с краешек губ полилась молочная пена, и, похоже, только это не позволило ей окончательно оборвать сознание.

Пока его дыхание восстанавливалось, Синдзи насладился белесым блеском на разгладившихся, вытянувшихся до размеров донышка бокала сосков, проткнутых торчащими иглами, неспешно вытер член о переполненные баллоны, внутренности уже которых звонко отдавались эхом, как переспелых арбуз, затем слез с кровати и сбавил напор насоса, установив его на минимум. Вернувшись к Рицко, он с легким трепетом рассмотрел ее заплывшее подергивающееся лицо — все целиком размазанное побледневшими разводами, в которых смешались сперма, слюна, пот и слезы, стер со рта пену и слегка похлопал ладонью по ее щекам.

— Эй, доктор. Ваш ответ.

Та разомкнула слипшиеся от вязкой массы на ресницах глаза, с трудом перевела на него мутный, практически пустой взгляд, поддерживаемый в сознании лишь крошечной искоркой жизненной энергии, светящейся разве что от чувства невыносимой боли и страха, а затем слабо прохрипела:

— Останови… это… прошу… Я все сделаю…

— Все? — он хитро прищурился.

— Я… сейчас умру… Синдзи… Мои груди… разорвет… Я не выдержу…

— Ладно, — он добродушно кивнул. — Тогда, полагаю, вы согласны и на второе мое требование.

А затем, наклонившись к ее уху, он отчетливо прошептал:

— Дать мне неограниченный доступ к МАГИ. Мне нужен собственный аккаунт с полным функционалом и контролем над всеми системами Токио-3, включая оборонительные и инфраструктурные, плюс доступ к базам вооруженных сил НЕРВ, энергосистемам и коммуникациям.

Рицко несколько секунд глядела на его лицо тусклым взглядом, медленно, слово за слово осмысливая его речь, а затем, забыв даже о всей пожирающей ее боли, распахнула рот, из которого на простыню тут же вылилась пенистая лужица, широко раскрыла глаза и произнесла:

— Это… невозможно…

— Ну, я и не думал, что будет легко, — хихикнув, он шлепнул по одной из ее грудей, отчего та отозвалась звучным всплеском внутри, заставив женщину измотано вскрикнуть, а затем подошел к стойке с дефибриллятором. — Однако я рекомендую забыть вам слово «невозможно».

Все еще оставив груди наполняться LCL под слабым давлением, он приготовил стержни электродов — связал их пластырями в пучок и установил мощность импульса на 20 Дж.

— Нет ничего невозможного, доктор, это знаю я, это знаете вы. Для вас простая мелочь, открыть мне доступ к системе, учитывая, что я не требую контроль над его ядром или что там используется вместо ОС. Мне нужен лишь функционал, вся власть и весь контроль, что дают его вычислительные мощности. Разумеется, я не смогу узурпировать власть, пока есть вы, отец, ООН и прочие забавные люди. Но… начиная с малого, достигнешь многого. Как, например, сейчас мы достигаем взаимопонимания. Не думайте, что я в игрушки играю или мщу кому-то, я полностью и абсолютно отдаю отчет своим поступкам и их последствиям. Я делаю то, что необходимо, и иного пути нет. Ох… LCL кончается.

Насос начал захлебываться с булькающим звуком — в емкости кончилась жидкость. Тогда Синдзи щелкнул пальцами, отправился к шкафчику и вытащил оттуда две канистры с минеральным раствором.

— Заменим этим. Вроде бы тоже без противопоказаний.

Залив в машину десять литров прозрачной жидкости, Синдзи вновь вернулся к Рицко, заглянув в ее ошарашенное и сжавшееся от разрывающих ощущений лицо.

— Еще нет? Ладно, я даже рад, что нам пришлось прибегнуть к этому. Жаль такой задумке пропадать.

Послав женщине воздушный поцелуй, Синдзи достал тот шланг с дилататором, который все это время оставался свободным, насадил на него колпачок перемычки с капельницы и запрыгнул на кровать, прямо между ног Рицко. Без церемоний он запустил в ее слегка влажную киску пальцы, схватил сморщенные складки половых губ вместе с частью влагалища и со всей силы вытянул их наружу.

— Гха-а-ах!!! — раздался измученный крик женщины, из-за истощения прозвучавший как протяжный стон.

А Синдзи, крепко держа вытянутую, словно резину, алую плоть в кулаке, заглянул в ее влагалище и обнаружил в глубине за слоем напрягшихся складок и бугорков небольшую