— После в доме поселился я и привел туда Сисси.

— После всего услышанного решился поселиться там вместе со своей женщиной? Мистер, у тебя и правда не все дома?

— Так я не верил россказням.

— А сейчас веришь?

— Верю. И ради Сисси должен пойти туда и положить всему конец. Вот я и пытался объяснить городским, что с ней вышло неладное, но меня слушать не пожелали. Просто сочли, что я съехал с катушек, и бросили в чертову клетку. Не окажись тебя рядом, я бы так там и сидел. За доброту твою спасибо, а если б ты отвез меня поближе к чертову дому, дальше я сам бы управился.

— Ну, судя по тому, что я услышал, там дело как раз для меня.

— Ты это о призраках и прочем?

— Можно и так сказать. Но расскажи мне, что же случилось с Сисси?

Норвиль кивнул, глотнул еще раз из фляги и закрутил пробку. Глубоко вздохнув, он поудобнее оперся спиной о дерево.

— Поначалу нам с Сисси жилось неплохо. Но я не бросил затею вычистить проклятый колодец: спускался и укладывал камни в бадью, а потом тащил ее наверх. Попадались такие глыбы, что приходилось обвязывать веревкой и запрягать мула, чтобы их вытянуть. Я забрался глубоко, но воды все не было. Наконец, когда на дне не осталось ничего, кроме грязи, загнал шест поглубже в глину, только все без толку. Тогда я плюнул и продолжил брать воду из ручья. Дел по дому и так хватало — где подлатать крышу, где половицы подправить. Сисси тем временем сажала цветочки, чтобы глазу было приятно. Пока вдруг не выяснилось, что она не может спать по ночам. Вроде чувствовала, что снаружи кто-то есть, и видела в окне лицо, но, когда я взял ружье и вышел во двор, там не было ничего, кроме кучи камней из колодца. В другой раз мне почудилось, что за мной наблюдают, вероятно из леса, и по спине побежали мурашки. Прежде со мной такого не случалось, и я поспешил назад в дом. Вот тут-то мне показалось, что за мной кто-то крадется. Хотел я было обернуться, но не смог. Просто не смог. Было чувство, что увижу такое, чего видеть не стоит. Стыдно признаться, но я бегом кинулся в дом, захлопнул дверь и запер щеколду, а снаружи слышалось чье-то дыхание.

С тех пор, как стемнеет, мы закрывались в доме. Я и окна досками забил. Днем страхи казались глупыми, но с наступлением ночи нам обоим казалось, что кто-то бродит вокруг, а раз я услышал шум на крыше, словно кто-то пытается влезть в дымоход. Я мигом развел огонь и с тех пор топил каждую ночь, даже в жару, пока очаг не рассыпался. Так что готовить приходилось днем на улице, а ужинать остывшей едой. Мы стали бояться темноты. Жуть как боялись. Днем отсыпались несколько часов, а силы останутся — я брался за огород или охотился, но так, чтобы не уходить далеко от дома и Сисси.

К тому времени я сообразил, что лучше собраться и уехать. Не раз о том говорили. Только дом и земля вокруг были всем, чем мы владели, пусть и без бумаг, поэтому каждый раз сходились на том, что наши страхи — вымысел, хотя поводов для них прибавилось. К гнету ужаса и звуков добавился запах, как от гнилого мяса и тухлой воды. Он обволакивал дом по ночам, лез сквозь двери и заколоченные окна, становился всё сильнее.

Пока однажды утром мы не увидели, что все посаженные Сисси цветы вырваны с корнем, а на пороге лежит мертвый енот с открученной башкой. — Открученной?

— Вот именно. Стоило только взглянуть на ошметки мяса на шее. Голову открутили, точно цыпленку, и ошметки были бледными, будто к шее кто-то присосался. Я из любопытства вспорол зверьку брюхо, так крови в нем не осталось ни капли. Призадумаешься, верно?

— Еще как.

— Дальше пропал наш мул. Исчез без следа. Тут уж мы решили, что пора дать дёру. Вот только не знали, куда податься. Да и денег у нас не было. А потом, выхожу я наутро и вижу на камнях, что я под ступеньки приспособил, здоровенный грязный след. Чей след, не поймешь, прежде я таких не видел, но ступня и пальцы имелись. И тянулся тот след в кусты. Взял я оружие — и туда. Да только ничего не нашел.

Позже, среди ночи, слышу скрип за окном спальни. Вскочил, в руке револьвер, и вижу: одна доска, которой я заколотил окно снаружи, оторвана, а к стеклу прижалось лицо. Хоть и темно, но при свете луны я разглядел, что это не человек. Обликом схож, но вот глаза и рот… будто лепили по подобию, но уронили, расплющили и вышла… эта тварь. Образина бледная, как задница шлюхи, вся перекошенная, а глаза красные будто кровь, горят как две плошки, да так ярко, словно она стоит прямо передо мной. Ну, я и выстрелил: дорогое стекло вдребезги, а следом за вспышкой лицо пропало.

Решил я, что с меня хватит, сунул револьвер Сисси, велел запереться и сидеть в доме. Сам схватил топор и на улицу, только слышу, как засов за мной громыхнул. Обежал дом, смотрю, вот он, мелькнул за угол, сам будто голый и ноги чудные. Я следом, обежал дом раз, другой… будто со мной кто в прятки играл. И вдруг замечаю: из окна, разбитого пулей, торчит что-то белое, на вид как простыня. Я и не понял поначалу, что там. И оно втянулось через окно в спальню.

— Выходит, это был дух… или призрак, как ты говорил.