Шрифт:
Закладка:
Лорис-Меликов зачастил к княжне Долгорукой. Злые языки говорили, что он едва ли не часами у нее сидит и то поет романсы, то рассказывает занятные байки. На слухи и сплетни Лорис большого внимания не обращал. Он призвал к себе редакторов ведущих петербургских газет и побеседовал с ними, щеголяя либеральными фразами. «Всемогущий диктатор» объявил о смягчении цензурного гнета и обратился к обществу за «поддержкой». По его словам, исполнение намеченной им программы потребует от 5 до 7 лет, в течение которых будут расширены права земств, полиция будет поставлена под контроль закона, печати будет позволено обсуждать действия правительства и т. д. Со следующего дня поддержка общества ему была обеспечена. Влиятельная пресса окрестила его правление «диктатурой сердца».
Большое внимание Лорис уделял и наследнику. С великим князем Александром Александровичем он не мог сойтись запросто, однако тот все глубже входил в государственные дела, и образовалась основа для сближения. Лорис-Меликов нередко получал такие записочки:
«21 февраля 1880.
Аничков дворец.
Любезный граф, если Вы не слишком заняты, и если Вам будет возможно, прошу Вас очень заехать ко мне сегодня в 81/2 часов вечера, – мне бы хотелось поговорить с Вами.
«27 февраля 1880.
Александр».
Лорис находил время заехать в указанный час. Он передавал великому князю документы о террористах, в частности, полную копию показаний Гольденберга; передавал то, что считал нужным из своих докладов государю, на которые Александр Николаевич не всегда приглашал наследника. Лорис твердо рассчитывал обрести в Александре Александровиче союзника и ослабить антиреформаторское, охранительское влияние Победоносцева, чьими идеями до недавнего времени только и питался великий князь.
Ему было известно, что все реформаторское направление, олицетворением которого помимо него оставался в известной мере великий князь Константин Николаевич, чернили Победоносцев и генерал Баранов. Директор императорской Публичной библиотеки Иван Давыдович Делянов открыто говорил, что «преданные Лорису люди – пьяная, угорелая толпа, не понимающая, что она влечет Россию к пропасти». Но граф был уверен в себе.
«9 апреля 1880.
Согласно полученному мною разрешению, имею честь представить при сем на предварительное прочтение и для личного сведения Вашего Императорского Высочества записку, составленную для Государя Императора.
С первого дня назначения моего на должность главного начальника верховной распорядительной комиссии я дал себе обет действовать не иначе, как в одинаковом с Вашим высочеством направлении, находя, что от этого зависит успех порученного мне дела и успокоения отечества.
Буду счастлив, если Ваше высочество соизволите одобрить записку вполне или сделать какие-нибудь замечания на изложенные в ней мысли, которые, несомненно, приму к руководству.
В этих соображениях довольно себе представить Вам записку вчерне. Она будет окончательно переписана лишь по возвращении от Вас.
Смею надеяться, что, по прочтении, Ваше высочество разрешите мне явиться к Вам для представления устных объяснений и дополнений.
«11 апреля 1880.
Аничков дворец.
Любезный Михаил Тариелович, можете ли Вы заехать ко мне сегодня до 9 ч. вечера переговорить о Вашей записке?
Дело было нешуточным. Лорис-Меликов составил обширный всеподданнейший доклад, в котором предельно откровенно показал неутешительную картину состояния России в сельском хозяйстве, финансах, внешней торговле, а также во взбаламученном обществе. Граф предлагал ряд мер для восстановления «взаимного доверия общества и правительства». Наследник должен был считаться не только с ним, как с главой Верховной комиссии, но и с тем, что его идеи встречают понимание и одобрение государя. По настоянию Лорис-Меликова печально известный граф Дмитрий Андреевич Толстой был уволен от должности министра народного просвещения и главы Святейшего Синода. На заседаниях Совета министров Константин Петрович Победоносцев, заменивший Толстого в Синоде, не решался в одиночку выступать против Лориса, хотя и оставался его непримиримым противником.
Заметим, что Петр Александрович Валуев презирал «выскочку-армянина», называл его «ближним боярином Мишелем I», а его проект – «монументом нравственной и умственной посредственности», однако не мог не поддерживать общее направление деятельности Лорис-Меликова.
«12 апреля 1880.
Слава Богу! Не могу выразить, как я рад, что государь так милостиво и с таким доверием принял Вашу записку, любезный Михаил Тариелович.
С огромным удовольствием и радостью прочел все пометки государя; теперь смело можно идти вперед и спокойно и настойчиво проводить Вашу программу на счастье дорогой родины и на несчастье гг. министров, которых, наверно, сильно покоробит эта программа и решение государя, да Бог с ними!
Поздравляю от души и дай Бог хорошее начало вести постепенно все дальше и дальше и чтобы и впредь государь оказывал Вам то же доверие!
Я Вам очень благодарен за это приятное сообщение; мне государь не говорил ничего про записку, так что я ничего не знал о ее судьбе.
От души Ваш
Небольшое письмецо это весьма показательно. Оно свидетельствует, что Александр Николаевич не подпускал наследника к решению действительно важных, принципиальных дел государства. Более важно то, что весь тон письма говорит о полной и безусловной поддержке наследником «программы» Лорис-Меликова, а направленность ее состояла в продолжении Великих реформ в сфере государственного управления. Их переписка обретает большую степень доверительности, что служит доказательством не просто доверия великого князя к адресату, но и полного расположения к нему.
«Гапсаль. 1880 г. 18 июля.
Любезный граф Михаил Тариелович, возвращаю Вам оба номера De la Nouvelle Revue, которые Вы мне одолжили перед нашим отъездом в Гапсаль.
Я прочел статьи с большим интересом и могу сказать откровенно, что они сделали на меня самое отвратительное впечатление.
Ясно видно, из многих фактов, что все источники идут от великого князя Николая Николаевича, и решительно никто, кроме его и Непокойчицкого, не могли знать многого, что напечатано теперь. Есть вещи справедливые, но рядом с этим самая наглая ложь и выдумка, что доказывает тенденциозность этих статей и для чего они были напечатаны.
Если Николай Николаевич не был бы просто глуп, я бы прямо назвал его подлецом, потому-то все эти статьи не что иное, как явная ложь и великая подлость!
