Одним словом, все сразу: и уязвленное солдатское самолюбие, и огорчение».

Может, маршал и в самом деле искал смерти, а скорее, боялся разговора со Сталиным. Что он, погубив столько людей и дивизий, мог сказать Верховному главнокомандующему?

Немцы били в стык Юго-Западного и Южного фронтов, точно зная, что стыки — самое слабое место у советского командования. Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Родион Малиновский должен был оборонять огромную линию фронта от Ростова до Дона в районе станицы Вешенской.

Прилетел начальник Генштаба Василевский. Он увидел, что немцы прорывают оборону на разных направлениях. Остановить немецкое наступление никак не удавалось.

Немцы разгромили Юго-Западный фронт, смяли Южный фронт. Вокруг Ростова была солидная оборона. Но немцы обошли город и вышли на Дон восточнее Ростова. Стали форсировать Дон. Красноармейцы бросили город, и противник 24 июля занял Ростов без боя.

Южный фронт, понесший потери, расформировали. За потерю Ростова и Новочеркасска генерал Малиновский попал в опалу. И только Хрущев спас Родиона Яковлевича от наказания. Он отделался понижением в должности.

В результате грубых просчетов Сталина и неумелого командования Тимошенко немецкие войска прорвали оборону в полосе около трехсот километров и прорвались к Сталинграду.

В июле штаб Юго-Западного фронта передали новому фронту — Сталинградскому. Остатки разгромленного фронта усилили несколькими резервными армиями.

Хрущева вызвали в Москву. Сталин спросил:

— Кого назначим командующим?

Стали перебирать возможные кандидатуры. Фамилия Тимошенко даже не упоминалась. Надо, кстати, заметить, что Никита Сергеевич не преминул сообщить Сталину о странностях в поведении Семена Константиновича.

К тому времени вождь уже успел разочароваться в большинстве своих любимцев. В сорок первом он перепробовал двадцать восемь генералов на роль командующих фронтами. Каждый третий был выходцем из Первой конной армии. Через месяц-другой Сталин снимал их с должности. Все они оказались непригодными для высоких должностей.

23 июля Сталинградский фронт возглавил генерал Василий Николаевич Гордов, членом военного совета остался Хрущев, начальником штаба — генерал Павел Иванович Бодин. Вскоре Бодина перевели на Закавказский фронт. 2 ноября 1942 года генерал Бодин погиб во время проведения Нальчикско-Орджоникидзевской операции — попал под бомбежку...

31 августа Жукову, командовавшему Западным фронтом, позвонил Сталин:

— Оставьте за себя начальника штаба фронта, а сами немедля выезжайте в Ставку.

Вечером Жуков был в Кремле.

Сталин не тратил время на приветствия. Сразу сказал:

— Плохо получилось у нас на юге. Может случиться то, что немцы захватят Сталинград. Не лучше обстоят дела и на Северном Кавказе. Очень плохо показал себя Тимошенко. Мне рассказывал Хрущев, что в самые тяжелые моменты Тимошенко бросал штаб фронта и уезжал с адъютантом на Дон купаться. Мы его сняли. Вместо него поставили Еременко. И решили назначить вас заместителем Верховного главнокомандующего и послать в район Сталинграда для руководства войсками на месте. Сейчас там Василевский и Маленков. Маленков пусть останется с вами, а Василевский сейчас же возвращается в Москву... Когда вы можете вылететь?

— Готов вылететь немедленно, — ответил решительный Жуков, зная, что иной ответ не предполагается.

— Ну вот и хорошо, — заключил Сталин и, довольный, спросил: — А вы не голодны?

— Неплохо было бы подкрепиться, — честно сказал Жуков.

Сталин нажал кнопку звонка. Появился неизменный Поскребышев.

— Скажите, чтобы дали чай и бутерброды.

Маршал и драматург

Тимошенко отозвали в Москву. Три месяца, до октября 1942 года, Семен Константинович сидел без дела. У него появилось время для знакомства с литературными новинками, до которых на фронте руки не доходили.

В четырех номерах «Правды» (24—27 августа) печаталась новая пьеса популярного тогда драматурга Александра Евдокимовича Корнейчука «Фронт». Это были те самые дни, когда немецкие войска подошли к Сталинграду.

В вечернем сообщении Совинформбюро 25 августа впервые говорилось о том, что бои ведутся северо-западнее Сталинграда. В газетах это сообщение появилось 26 августа. А на следующий день, 27 августа, «Правда» вышла с передовой, на которую все обратили внимание, — «Бить немцев везде!».

В ней говорилось:

«Если мы сейчас не остановим врага, то он продвинется дальше, и положение нашей страны станет еще острее. С болью в сердце воспринимает советский народ каждое сообщение об отходе той или иной нашей части.

Да, враг платит кровавой ценой за каждый шаг своего наступления. Степные просторы Дона и Кубани усеяны трупами фашистов и ломом немецкой техники. Но натиск немцев на Юге еще не сломлен, и их продвижение еще не остановлено. Вот почему вся наша Родина с тревогой требует от воинов Красной Армии:

— Остановить врага! Не пускать его дальше ни на шаг!»

Именно в этот момент в главной газете страны появилась пьеса Корнейчука. Содержанием пьесы был конфликт между старым и недалеким командующим фронтом генерал-лейтенантом Горловым и молодым генералом Огневым.

Горлов — герой Гражданской войны, но он ничему не научился и учиться не желает, поэтому безнадежно отстал от современной военной науки. Огнев, напротив, получил хорошее военное образование и сражается по-современному. Он видит, что командующий фронтом отдает глупые приказы, поэтому сам разрабатывает план операции, получает санкцию Ставки, успешно проводит операцию и становится командующим фронтом...

На следующий день после окончания публикации, 28 августа, маршал Тимошенко, вероятно, узнав себя в образе генерала Горлова, отправил вождю возмущенную телеграмму:

«Тов. Сталину

Опубликованная в печати пьеса тов. Корнейчука «Фронт» заслуживает особого внимания. Эта пьеса вредит нам целыми веками, ее нужно изъять, автора привлечь к ответственности. Виновных в связи с этим следует разобрать.

Тимошенко».

Сталин ответил Семену Константиновичу в тот же день:

«Маршалу Тимошенко

Вашу телеграмму о пьесе Корнейчука «Фронт» получил. В оценке пьесы Вы не правы. Пьеса будет иметь большое воспитательное значение для Красной Армии и ее комсостава.

Пьеса правильно отмечает недостатки Красной Армии, и было бы неправильно закрывать глаза на эти недостатки. Нужно иметь мужество признать недостатки и принять меры к их ликвидации. Это единственный путь улучшения и усовершенствования Красной Армии».

Сталин даже переслал автору пьесы и телеграмму Тимошенко, и свой ответ маршалу. Драматург был счастлив:

«Дорогой Иосиф Виссарионович!

Сердечно благодарю Вас за внимание. Прочитал телеграмму и Ваш ответ. Насколько я понял, тов. Тимошенко требует, чтобы меня судили за пьесу. Это еще не так страшно, так как неизвестные «благородные» читатели дают мне клятвенное обещание по телефону, что обязательно поломают мне кости. Живу надеждой, что они не набросятся на меня все вместе, а поодиночке. С божьей помощью выдержу. Запорожский дух у нас еще не погас.

С