Повисло молчание.

Каждый думал о чем-то своем.

Следует сказать, что за прошедшие несколько месяцев служебной командировки наши друзья сильно изменились. Практически прекратились спонтанные мальчишеские шалости. Из пацанов, которыми они были еще вчера, они постепенно становились мужчинами.

…И все-таки балет на льду приехал!

Для обслуживания труппы артистов и помощи в подготовке выступления выделили двух переводчиков, так сказать, без отрыва от производства: утром и днем они должны были находиться на службе, а после работы, с труппой советских артистов, – работать на ярмарке.

Одним из двух переводчиков был наш Олег.

По приказу начальства друзья отправились на ярмарку. Туда прибыло холодильное оборудование, и нужно было поучаствовать в его разгрузке и монтаже.

Поколесив некоторое время по территории выставки, переводчики вышли, наконец, к некоему подобию собираемого катка, где заправляли двое русских монтажников и около пяти сирийских рабочих.

Быстро познакомившись с монтажниками, переводчики «навели мосты» между русскими и сирийскими рабочими, и дело по разборке и монтажу оборудования пошло веселее.

– А где ваш старший? – спросил у наших монтажников Олег.

– А там! – махнул рукой в сторону закулисья парень по имени Андрей. Времени на подробные пояснения не хватало.

Переводчики поднялись по шатким подмосткам и зашли за кулисы, отдернув пеструю материю, натянутую на проволочную струну.

За сценой наши друзья остановились как вкопанные – на них смотрели двадцать или более полуодетых девиц, артисток балета. Все они, страдая от жары, и потому в весьма экстравагантных одеяниях, картинно восседали на разбросанных в беспорядке частях реквизита. Обладательницы прекрасных молодых и натренированных тел даже не попытались прикрыться, когда к ним вошли два незнакомца, а лишь с любопытством повернулись в их сторону. Налицо была обнаружена привычка к разоблачению и переоблачению, где и когда придется.

Наши друзья потеряли дар речи. Им, давно отвыкшим от женского общества молодым парням, все это показалось каким-то чудом.

– А скажите, пожалуйста, где мы могли бы увидеть старшего? – выдавил-таки после неприлично затянувшейся паузы Олег.

– Ребята, а вы кто? – спросили девчонки.

– Мы переводчики. Нас послали для обеспечения вашего выступления, – ответил друг Олега Женя Кузнецов, красивый чернявый парень с фигурой спортсмена-пловца.

Что тут началось! Ребята вмиг оказались в окружении молоденьких девчонок. Каждой в Сирии нужно было выполнить свой «личный план». Одной – купить золото, другой – камни, третьей… четвертой…

А молодые люди просто потерялись, стыдливо отводя глаза то в одну, то в другую сторону. Столько соблазна одновременно! Это трудно было передать словами.

Вечером наши друзья с подмогой, в общем количестве пяти человек, одевшись по самой последней моде, поспешили к прелестным юным артисткам.

Труппа проживала на окраине Дамаска в университетском городке (Мадина Джамиийя), в высотном здании на самом последнем этаже.

Вечеринка получилась сказочной. Наобещали всем и каждой: и золота, и бриллиантов, и чего душа пожелает! Досидели до рассвета. Уходить не хотелось. Но пришлось.

В течение нескольких дней, которые потребовались для подготовки льда, переводчики опекали своих соотечественниц. Показали им город и все самые модные торговые развалы. Девчонки накупили всякого барахла и пребывали в восторге.

Собственно говоря, и ребята, что называется, оттянулись по полной. Вечеринки продолжались каждый день. На сон оставалось часа два или три, а утром – на службу в часть. Но кто обращал на это внимание – молодость!

Выступление балета на льду на Международной Дамасской ярмарке было феерическим! Зрительские трибуны, сооруженные вокруг искусственного катка, с первого и до последнего дня выступления были забиты до отказа. Здесь можно было увидеть чуть не все руководство страны, всех самых-самых.

Народ валил семьями, с женами и детьми, друзьями и родственниками. Разряженная публика приветствовала и поздравляла друг друга.

Аншлаг продолжался все дни выступления. Учитывая ситуацию и идя навстречу просьбам, балет, вместо запланированной недели, задержался на все десять дней.

Все это время Олег и Евгений с микрофонами в руках руководили осветителями, подавая им команды на включение или выключение тех или иных светопушек.

Ну и конечно, еще и еще раз смотрели балет на льду, где царствовали теперь уже знакомые девчонки, которые выезжали на лед парами и в колоннах, в русских сарафанах и кокошниках, кружась под музыку Чайковского, Глинки и Рахманинова.

Сирийцы замирали от восторга, а затем бурно аплодировали.

Ребята – тоже.

Жаль, что все хорошее быстро кончается!

Балет уехал, и потянулись однообразные, полные тревог и боевых событий дни.

Не более чем через неделю-другую после праздника советской культуры на позиции 91-й бригады 1-й танковой дивизии был совершен жестокий авианалет израильской авиации.

Советские спецы успели разминуться с налетом на какую-то четверть часа, выехав на совещание в соседнюю бригаду.

Как будто бы сам Господь хранил их.

Выскочив из тойоты, молча наблюдали за расправой.

На бригаду внезапно, из-за высот, свалилось звено израильских «фантомов» и утюжило расположение части, один за одним заходя на боевой курс.

Тупая, бессильная злоба навалилась на нашего друга. Хотелось броситься на подмогу. Но что могли сделать четырнадцать безоружных хабиров?!

Хорошо, что в этот момент заработал наш полк ПВО. Фонтанчики разрывов ложились на средних высотах. Полк стремился создать заградительный заслон. Но «фантомы» были внизу. На низких высотах они были фактически неуязвимы.

Все закончилось минут за двадцать.

Советские спецы попрыгали в машину и, развернув ее, заторопились назад в бригаду.

То, что им предстояло увидеть, было страшно. Потери в живой силе составили: убитыми – 21 человек, ранеными -44 человека.

Несмотря на настойчивые требования советских советников отнестись более серьезно к вопросам раннего оповещения, сирийское командование упорно ничего не предпринимало. Войска продолжали нести неоправданные потери в живой силе и боевой технике.

Но что было еще хуже – формировались самолетобоязнь и стойкое неверие в собственные силы. Это нужно было решительно ломать.

Вечером того же дня, запыленные и крайне уставшие от боевой работы (снова пришлось заниматься разборкой завалов, эвакуацией убитых и раненых и т. д.), Олег и его товарищ Иван Руднев попросили арабского водителя остановиться у офицерского клуба на Салхие.

Очень хотелось пить. Иван предложил зайти в Нади Дуббат, выпить холодного пива и вспомнить все то, что произошло за день.

Обстановка клуба располагала к неторопливой беседе. Все пространство его, кроме основного зала, это несколько увитых и уединенных беседок, где можно было укрыться от посторонних глаз и спокойно поговорить. Спать не хотелось совсем.

Наши друзья даже не могли предположить, что в клубе встретят кого-нибудь.

И все же, лишь войдя в помещение через увитую плющом дверь, нашли там с десяток мирно отдыхающих сирийских офицеров