к ссылке в Сибирь. Мы живем в Хабаровске. Жена с двумя детьми все время остается там, а я бываю в семье несколько зимних месяцев, когда на Амуре прекращается навигация.

— Для моряка жена — то же самое, что якорь для корабля, — буркнул боцман и громко добавил: — Не печальтесь, будет и на нашей улице праздник. Рабочие везде бунтуют, а моряки им помогают. Команда броненосца «Потемкин» в Одессе уже показала свои когти.

— Во всяком случае, вы не оставили мысли завладеть судном. Ведь вы командуете «Сунгачом», — вмешался Вильмовский, желая изменить щекотливую тему беседы.

Капитан Некрасов улыбнулся и сказал:

— Может быть, вас заинтересует то, что этот буксир принадлежит нескольким полякам, проживающим в Маньчжурии, в Харбине[38]. Они принимали участие в изысканиях, начатых Россией перед постройкой нынешней Китайско-Восточной железной дороги, которая соединяет Читу с Владивостоком. Я тоже некоторое время работал на строительстве этой дороги, тогда и познакомился с моими теперешними компаньонами.

Кербедз (Кербедь), Станислав Валерианович (1810–1899) — российский военный инженер польского происхождения. Инженер, генерал-лейтенант; действительный тайный советник. Автор проекта Благовещенского моста в Санкт-Петербурге и Александровского моста в Варшаве; руководил строительством Петергофской железной дороги. Первым в России стал использовать железные решетчатые фермы, построив металлический железнодорожный мост через р. Лугу.

— Это и в самом деле приятное для нас стечение обстоятельств, — признал Вильмовский. — Я был знаком с первым вице-председателем Китайско-Восточной железной дороги инженером Станиславом Кербедзем. Это очень способный инженер. Он, например, построил первый железный мост на Неве в Петербурге и на Висле в Варшаве, который так и называют мостом Кербедзя.

— Мне приходилось слышать о Кербедзе, но лично я с ним не знаком. Я встречался с инженером Адамом Шидловским, под руководством которого в 1898 году выбирали место под строительство Харбина. Теперь там уже довольно крупный город. Большинство поляков, осевших в Маньчжурии, живут именно там.

— Из этого можно заключить, что поляки немало потрудились на строительстве этой дороги, — приятно удивился боцман.

— Кроме того, поляки принимали значительное участие в исследованиях многих недоступных уголков Сибири, — вмешался Томек. — Они оставили здесь о себе хорошую память!

В этот момент где-то в глубине судна раздались глухие удары и резкий крик.

— Что такое? Что там случилось? — встревожился Смуга.

— Черт возьми, кто-то зовет на помощь! — добавил боцман.

— Иван, Иван! Пойди сюда на минутку! — крикнул капитан, не вставая с места.

Матрос появился на пороге.

— Ты что сделал с этим выпившим господином? — небрежно спросил Некрасов.

— То, что вы приказали, — добродушно ответил Иван. — Я его запер, чтобы он выспался и не мешал. Видать, отрезвел уже, потому что кричит…

— А куда ты его запер? — спокойно спросил Некрасов.

— В карцер, в других местах двери без замков.

Некрасов расхохотался.

— Выпусти его сейчас же! — приказал он. — Видимо, его разбудили крысы. Еще съедят его, и тогда мы хлопот не оберемся!

— Слушаюсь, господин капитан, сейчас освобожу, — ответил матрос.

Боцман повеселел и крикнул:

— Послушай, Иван, спешить особенно нечего. Двери в карцер, наверное, заело!

— Так точно, заело, — согласился Иван.

— Раз так, то выпей стаканчик рома, — предложил боцман.

VII

В ловушке

На рассвете «Сунгач» отправился в дальнейший путь. Буксир уже прошел на траверсе[39] китайского городка Айгуня, расположенного на правом берегу Амура, и теперь шел около Хэйхэ[40], от которого до Благовещенска, построенного на противоположном берегу в 1856 году, оставалось всего лишь несколько километров.

После ночной беседы звероловы отдыхали на палубе одной из барж. Они с интересом смотрели вправо, потому что мутнеющая вода свидетельствовала о том, что они приближаются к месту, где Зея впадает в Амур. Как раз где-то здесь русский землепроходец, казак Поярков[41], вышел на берег Амура, который в те времена был известен в России только лишь по рассказам. Вильмовский, будучи прекрасным географом, напомнил друзьям об этом событии, которое произошло около двухсот пятидесяти лет тому назад; между путешественниками возникла интересная беседа на тему истории русских открытий в Восточной Сибири.

Русские впервые заинтересовались Амуром в 1636 году. Спустя три года они начали исследование долины Витима к востоку от Байкала, потом предприняли попытку найти дорогу к Амуру. По приказу иркутского воеводы из Якутска на юго-восток направилась крупная экспедиция. Ее плохая организация привела к значительным потерям. Только часть казаков под командованием Пояркова дошла до реки Алдан и по ней до Станового хребта, где обнаружила истоки Зеи. По Зее казаки дошли до берегов Амура. Сплавляясь вниз по Амуру, экспедиция добралась до Охотского моря и совершила далекий поход к северу вдоль его побережья.

Вдохновленные открытием Пояркова, его последователи нашли более удобную дорогу по рекам Олекма и Черный Урюм. В 1649–1651 годах во главе небольшого отряда к нижнему течению Амура прошел Ерофей Павлович Хабаров.

Хабаров во многих местах построил остроги и посадил в них гарнизоны казаков. Живописные места в районе устья Уссури восхитили Хабарова. Хребет Сихотэ-Алинь, простирающийся в Уссурийском крае с юга на север и отделяющий морское побережье от бассейна реки Уссури, постепенно снижался к западу и подходил непосредственно к месту впадения Уссури в Амур. Возвышенность террасами опускалась к берегам рек, и с нее открывался великолепный вид на просторные поймы. Двести лет спустя Муравьев-Амурский построил на этом месте поселок Хабаровку, которая потом стала городом Хабаровском в честь знаменитого землепроходца.

Русские поселенцы на Амуре встретились с сопротивлением маньчжур, завоевавших к тому времени весь Китай. В 1689 году был заключен Нерчинский договор, по которому были установлены границы между Китаем и Россией.

Губернатор Восточной Сибири, упомянутый уже Николай Муравьев-Амурский, основал также город Благовещенск. По Айгунскому договору в 1858 году была установлена окончательная граница, по которой ничейный тогда Уссурийский край был закреплен за Россией. Дело в том, что в 1854 году Крымская война вызвала необходимость быстрого снабжения продовольствием и амуницией русского Тихоокеанского флота. Самый удобный и дешевый путь вел по Амуру. Муравьев, желая быстрее заселить Приамурье, даже вмешивался в семейную жизнь казаков и ссыльных, силой заставляя их жениться.

Вильмовский закончил свой рассказ. Томек подмигнул боцману и, смеясь, воскликнул:

— Жаль, что вас тогда здесь не было! Иначе вы уже давно были бы женаты!

— У тебя только женитьба на уме, — оборвал его моряк. — Мне женитьба нисколько не нужна, а вот ты, хотя у тебя еще под носом молоко не обсохло, вероятно, скоро пригласишь меня на свадьбу! Попадешь Салли под каблучок и сразу станешь покорным, как теленок!

— Вы так считаете?! — ответил обиженный Томек. — Вот я скажу Салли, что вы о ней говорите.

— Салли решит, что я прав! Она же умница-девушка! Она как-то очень обрадовалась, когда я сказал, что в старости буду