От дальшейших рассуждений у нее закружилась голова. Когда был создан этот шар? Почему о нем стало известно только сейчас? Что в это время делал Харроуэй, если отцу было известно о предательстве до того, как он был убит? Талия решила, что ее отец не мог знать об этом до начала войны с Рисалией. Годрик Агравейн был человеком гордым, часто невыдержанным, но не сумасшедшим. Он бы не отправился в поход, зная, что его королевству угрожает внутренний враг.

Талия еще раз обшарила комнату. Безрезультатно. Призрачные шары не были большими. Они могли уместиться даже на ладони.

Принцесса уставилась на телескоп. Нет… возможно ли это?

Казалось, она шла к нему целую вечность. Если шара нет здесь, значит, его вообще не существует. Наклонившись, Талия прижалась глазом к окуляру и увидела только темноту. Конечно, над городом нависли черные тучи. Но в этой черноте угадывался фиолетовый оттенок.

С колотящимся сердцем принцесса подошла к прибору спереди и проверила объектив. Издалека этого не было видно, но сейчас она заметила, что он насажен на крепление как-то небрежно. Талия покрутила трубу, и объектив сразу отсоединился, а внутри, втиснутый в самую широкую часть латунной трубки, обнаружился призрачный шар.

Поспешно перевернув и встряхнув телескоп, принцесса поймала падающую сферу благодаря обостренным рефлексам Восходящего. Ей всегда казалось, что призрачные шары должны ощущаться в руке почти невесомыми. И правда, хотя сфера была сделана из стекла, она была невероятно легкой – не тяжелее дыма, который вырывался наружу, когда шар разбивали.

Талии хотелось торжествующе закричать, но она успокоилась, несколько раз глубоко вдохнув. Всадник всегда контролирует свои эмоции. И принцеса потянулась к Пире.

–Девочка! Я нашла доказательство!

Удовлетворенное мурлыканье Пиры наполнило душу Талии теплом, которое распространилось по всему ее телу.

–Ты же мой Всадник! Конечно, ты его нашла. Что же тебе удалось выяснить?

–Это призрачный шар. Я еще не смотрела воспоминание.

–Я готова сделать все, что необходимо,– уверенно заявила Пира.

–Пира…– начала Талия, не зная, как выразить свою озабоченность,– …если дело дойдет до сражения, тебе придется причинить вред людям. То, что я нарушила свою клятву, уже плохо. Тебе не обязательно вмешиваться.

–Нестабильное королевство станет легкой добычей для Скверны. Моя клятва – наша клятва заключалась в том, чтобы любой ценой бороться со злом. Я расцениваю эту задачу как борьбу с Скверной.

–Ты умница, но ты же знаешь, что у Ордена на это счет будет свое мнение.

–Мы дочери огня, сделаем то, что должны!

Сильно бьющаяся связь внушала уверенность и ободряла. И Талия была благодарна за это: посмотреть это воспоминание будет нелегко.

Собравшись, принцесса подняла шар к лицу. Ее собственные глаза уставились на нее с его поверхности. Девушка продолжала сверлить его пристальным взглядом до тех пор, пока дым внутри не закружился, а изображение не обрело четкие очертания. Если шар разбить, картины оживших воспоминаний будут туманными. Но сейчас все виделось ясно и четко, как если бы принцесса сама присутствовала там сама.

Глаза Талии закатились, и она погрузилась в воспоминание.

* * *

Она оказалась в башне, по большому столу, заставленному полупустыми тарелками, разложены карты. В помещении было жарко, тесно и воняло по́том. Вдоль стен и у дверей выстроились солдаты, а советники в мантиях с глубокомысленными лицами склонились над этими картами и о чем-то шептались.

Талия шагнула вперед – вернее, так сделал ее отец. Это было его воспоминание. Принцесса видела события от его лица, поэтому чувствовала все то, что чувствовал он, прикасалась к тому, к чему он прикасался. Будучи его прямым потомком она получила доступ к его мыслям и эмоциям.

–Как скоро рисалианцы подойдут к долине?– спросил Годрик Агравейн.

Это ощущалось так странно: слова будто исходили из ее собственных уст.

Кое-кто из участников военного совета оторвался от изучения карт. Мужчины молча переглядывались, пока наконец один – этого человека Талия знала хорошо,– не заговорил.

–Уже к концу недели,– сказал Деорвин Стюард[10].

Полный, порядком облысевший – лишь на затылке еще оставалась полоска седых полос в виде подковы,– Деорвин был старшим советником ее отца. Мужчина происходил из древнего рода Стюардов, которые всегда прислуживали монархам Феорлена. При звуках его голоса сердце Талии сжалось: Деорвин погиб на Толлпасе вместе с ее отцом. Во всяком случае, ей сказали именно так.

Так вот что это за место! Крепость у ворот между Рисалией, Бренином и Феорленом. Место вечных разногласий между тремя королевствами. Место, ради обладания которым погиб ее отец.

Талия была вынуждена отвести взгляд от Деорвина, когда ее отец посмотрел вниз, на карты местности, сосредоточившись на группе флагов Феорлена, прикрепленных к югу от Толлпаса.

–Я не должен был отпускать Харроуэя,– проговорил Годрик, постукивая пальцем рядом с этими булавками.

–Основываясь на том, что нам в то время было известно, вы, ваше королевское величество, приняли правильное решение,– заверил его Деорвин.– Озрик нуждался в помощи.

–Сейчас мы нуждаемся в ней больше.– Годрик оперся на карту руками, словно мог передвинуть обозначенный флажком отряд своего брата одним взглядом.– Отзови их обоих.

Картина потускнела, а из вихря возникла новая. Ее отец оставил им серию воспоминаний из отдельных фрагментов, поскольку шары не могли вместить много.

И Талия чуть не оглохла от страшного шума: две армии сошлись в узкой долине. Звон стали, предсмертные крики, громкие удары камней о стены – все слилось жуткую какофонию кровавого сражения.

Годрик Агравейн стоял на балконе крепости, подавшись вперед. На Талию волнами накатывали эмоции отца. Тревога. Страх. Куда подевался Озрик? Он должен уже быть здесь.

Черно-белый рисалийский флаг продолжал занимать все бо́льшие территории. Вражеские войска атаковали стены крепости, подведя к ним осадные башни.

Кто-то окликнул Годрика, указав на южный хребет – в сторону Феорлена.

Там он увидел два скрещенных серых топора – знамя Озрика. Наконец-то. Сердце короля радостно забилось: они спасены.

Годрик вцепился в парапет балкона, ожидая, что его брат бросится в атаку. Вместе они возвысят Феорлен, превратят в великую державу. О них будут слагать героические песни.

Но Озрик не спустился в долину. Годрик задохнулся, увидев и другие знамена, один за другим разворачивающиеся рядом со стягом его брата. Впереди всех развевался белый флаг с коронованным черным орлом, в одной лапе которого был меч, а в другой – скипетр. Флаг Рисалии.