Ибо они потратили десять лет, пытаясь зачать ребенка, который никак не зарождался. Десятилетие занимались любовью почти без всякого желания. В течение этих лет Анна каждый месяц, сидя на сиденье унитаза, осматривала свои окровавленные трусики. Десять лет непонимания, поскольку Армандо не нуждался в ребенке, не воспринимал горячего желания своей жены и не замечал депрессии, в которую она постепенно впадала. С каждым годом все глубже. Она ощущала внутреннюю пустоту. Чувствовала себя полой, стерилизованной. Завистливо следила за тем, как растут животы ее подруг по школе Сан-Каэтано, и внутренне содрогалась. Ее обуревала печаль из-за невозможности родить, и к грусти добавился стыд бесплодной женщины, не способной произвести потомство… И так – десять лет.

Но однажды, когда Анна уже потеряла всякую надежду, она вдруг забеременела. И к ней вернулась улыбка. А когда появилась Анита, она решила, что счастье возвратится в их дом, но все вышло не так, как она надеялась. Целый год Анна провела без сна. Потому что Анита плакала непрерывно, днем и ночью. Требовала материнскую грудь в любой час суток. Бессонница, раздражавшая Армандо, и плач Анны, подавленной чрезмерным материнством, образовали взрывоопасную смесь в их браке. Они наняли Имельду, которая помогала чем могла. Но плач Аниты не прекращался и сводил с ума Армандо, который думал только о своих переговорах о недвижимости и о бессоннице, вызванной ситуацией в доме. Анна перестала кормить грудью после второго месяца, и Аниту перевели на ночь в комнату филиппинской служанки. Наконец-то они снова наедине, Армандо и Анна… но он уже устал от жены и начал регулярно ездить в Панаму под предлогом сколачивания того, что, по его словам, станет крупным состоянием. И хотя дочь постепенно переставала плакать, он все так же мало-помалу отдалялся от своей семьи. При этом, разумеется, сохранял все: тот же дом, ту же машину, ту же филиппинку, ту же жену и ту же мебель. Анна воспринимала теперь свое одиночество как дополнительный элемент супружества. Как часть жизни. Постепенно превращаясь еще в один предмет мебели, на который наводила лоск ее горничная. А мебель не жалуется, она просто ведет тот образ жизни, который, как ей кажется, выпал на ее долю.

На часах уже девять сорок.

Она вышла из кухни. Открыла столик и вынула телефонную книгу. Нашла номер компании «Трасмедитерранеа» и набрала цифры 902. Аудиозапись предоставила ей два варианта: нажмите цифру один для бронирования и два – для агентств. Анна нажала единицу. Записанный голос попросил назвать порт посадки на судно.

– Пальма.

Она поняла, что ошиблась, и поправила себя:

– Барселона!

– Скажите «да», если вы назвали Пальму, – потребовал голос.

– Нет, – ответила она.

– Будьте добры, мы вас не поняли. Повторите четко порт посадки на судно.

Анна фыркнула.

Пришлось повторить сначала, посматривая на наручные часы и на экран мобильного телефона. Через несколько минут удалось, наконец, поговорить с оператором из плоти и крови, которая подтвердила, что паром прибыл в порт назначения сорок минут назад. Анна спросила, нельзя ли свериться со списком пассажиров и выяснить, была ли на судне ее сестра Марина Вега де Вилальонга. Девушка любезно ответила, что ради защиты личных данных пассажиров ей запрещено предоставлять такую информацию. Анна угрюмо повесила трубку и набрала номер порта.

Никто не отвечал.

– Сеньора, я пойду к себе. Дайте мне знать, когда приедет ваша сестра.

– Да, конечно, Имельда. Пожалуйста, поставьте духовку на разогрев.

Анна оглядела стол, накрытый Имельдой. Она убрала тарелку и столовые приборы мужа, положила их обратно в кухонный шкаф. По-новому расставила посуду, чтобы Марина могла восседать во главе стола.

Ей не хотелось дожидаться сложа руки. Она набросила на плечи пальто и покинула гостиную, быстро прошла в гараж, села за руль BMW. Вставила ключ в замок зажигания. «А что, если Марина решила взять такси?» Тогда есть вероятность, что они пересекутся. И тут же вспомнила, что в зимние месяцы такси в микрорайоне Сон-Вида обычно не встречаются, ведь немногочисленные туристы, посещающие остров, останавливаются в отелях в центре Пальмы. Так что если она увидит встречное такси, то поймет, что в нем едет Марина. Она посигналит клаксоном, и сестра заметит ее.

Анна завела мотор и помчалась по дороге к центру города, вглядываясь в каждый встречный автомобиль: «Ягуар», «Ауди», еще один «Ауди». Миновала особняк Куки. Ворота открыты, а внедорожника ее подруги не видно. Она на занятиях йогой, подумала Анна. «Бог мой, ну и пристрастие Куки к йоге! Может, и мне стоит попробовать».

Через десять минут она была в порту. Припарковалась на стоянке с видом на море. Вышла из машины и, не закрывая дверь, внимательно оглядела местность. Припаркованы всего три автомобиля. Ни души. Она застегнула пальто. Воздух был холодным и влажным. Освещение слабое. Один паром «Трасмедитерранеа» пришвартован к причалу, но судоходная компания фрахтовала их также на рейсы в Валенсию, Менорку и Ибицу. Необходимо убедиться, что данный паром – из Барселоны. Анна была боязливой и, хотя ей не слишком хотелось покидать машину, все же поспешила вдоль пристани Перайрес к тускло освещенному зданию, где располагалась контора фирмы. Электронные часы рядом с входной дверью здания показывали красными цифрами одну минуту девятого. Она вошла. Пусто. Только молодой сонный майорканец сидит за стойкой.

– Да, это судно из Барселоны, – подтвердил он на местном диалекте. – Прибыл час назад.

– Будьте добры, – попросила Анна умоляющим тоном на путаном майорканском, зная заранее ответ молодого человека, – не могли бы вы посмотреть список пассажиров и сказать, есть ли среди них сеньора Марина Вега де Вилальонга?

Снова сев в свой BMW, она подумала: наверное, с сестрой что-то стряслось. И встревожилась. Может, она все еще в Эфиопии. Произошел несчастный случай. Похищение. Или чем-то заразилась. Анна промчалась через центр Пальмы обратно в свой микрорайон. Кто сможет сообщить ей о случившемся? У «Врачей без границ» нет ее номера телефона. Она была знакома с подругой Марины, Лаурой. Если бы что-то случилось, та позвонила бы Анне. Но тут же вспомнила, что Лаура тоже не знает ее номера. Придется запросить штаб-квартиру «Врачей без границ» в Барселоне. Там ведь должно быть известно местонахождение Марины. Однако уже поздно, и штаб-квартира наверняка опустела.

Анна добралась, наконец, до дома. Вошла и, не включая свет, бросила пальто на диван. Прошла на кухню, освещенную только внутренним светом работающей духовки. Открыла дверцу, выпуская тепло, накопившееся за час бесполезной работы. Анна почувствовала голод и заглянула в холодильник. Увидела замороженного морского окуня