На меня налетел еще один — откуда-то с боку, и я встретил его плавным затягиванием, перебросив через голову в другого «супера». Зубастой и шипастой кучей они влетели в остатки железной сетки, служившей второй линией обороны ДЭПО. Первая линия тоже была пробита — целая бетонная секция повалилась.

Влетев на территорию убежища, на пару минут я застрял около прохода, поколачивая «черных» и отпугивая «синих». «Синие» по большей части избегали боя со мной, «черные» нападали чаще, но это были одиночки.

Разобравшись с ближайшими «суперами», я на миг замер, решая, где моя помощь пригодится больше… и почти тут же бросился прочь от основного корпуса ДЭПО — в сторону переоборудованных под жилье вагонов, где «точки» гасли прямо сейчас.

Сначала попадались только тела: развороченные пулями туши мертвецов и, увы, останки людей. Не только взрослых мужчин, но и женщин, и детей. Последние стали попадаться, когда я добежал до вагонов, первая пара которых оказалась полностью выпотрошена. Двери были вырваны, стекла разбиты…

Добравшись до выживших, я ворвался в бой с такой ожесточенностью, которой и сам от себя не ожидал. Я почти не бил в холостую. Каждый удар прерывал жизнь «черного», а иногда и «синего». Я кричал им: «Прочь!», множество раз пытался накладывать метки, но они продолжали рваться к живым и тогда я бил на поражение.

— Не стрелять!

Я не заметил, кто это крикнул. На пятачке между рельсами, где стояло рядом несколько вагонов, и где скопилось большинство выживших, я задержался на несколько минут, без перерыва вращая Аргументом. Приемы из формы тайцзи — той, что с мечом, в этот раз давались как-то особенно легко.

Когда мертвецы пытались меня достать, я использовал их силу против них самих, втягивая в себя инерцию удара, я тут же выбрасывал его в выпаде Аргумента. Когда же «суперы» стали меня сторониться, я начал вызывать их силу на себя. Это особенное умение, без которого невозможен ни один стиль единоборств, построенный на контратаке. Я приближался к своей цели, резко замедлялся, показывая «слабость», либо пропускал шаг, «теряя равновесие», делал вид, что не замечаю какого-то другого «супера», подкрадывающегося со спины, и, равно или поздно, один из мертвецов не выдерживал, нападал на меня — и получал свое.

— Не стрелять!!! — снова раздался голос.

И в этот раз шум пальбы и правда начал спадать, по крайней мере, рядом с вагонами. За время боя меня самого подстрелили всего два раза — по касательной задели плечо и пробили насквозь бедро, что было почти удачей, учитывая, что я был в самой гуще.

— Ты… Кирилл⁈

Да, точно Остро́в. Его голова выглядывали из разбитого окна вагона.

— Поесть дай.

Я еще чувствовал поблизости пару «суперов», но нападать они явно не собирались. Уже пару минут жажда резала мой желудок ножами, вбивала в него гвозди, жгла кислотой и морозила жидким азотом.

— Чего⁈ — он и без того был товарищ не тихий, а теперь, оглушенный выстрелами, орал не хуже, чем на стадионе.

— Есть хочу!

Сняв рюкзак, который чудом не сорвало во время драки, я вытащил из него две первых попавшихся банки с консервами. Попались зеленый горошек с кольцами ананасов. Пойдет.

— Ты псих! — рявкнул Остров, увидев это.

— Если я сейчас упаду, лучше будет? — ответил я.

— Мертвецы здесь!

— Я не идиот, — произнес я после паузы, заглотив остатки горошка. — Мне нужна еда, чтобы драться. У вас хлеб есть или крупа какая-нибудь? Что угодно калорийное, но без мяса и без молочки?

— Это…

— Гречневая каша есть, — раздался неожиданно голос.

— Хочу!

Гм… наверное, нужно было как-то с достоинством об этом объявить, но уж вырвалось. Гречневой каши и правда хотелось. Казалось, я ее целую вечность не ел.

— Степа, вот, передай ему.

— Милая, но ведь сейчас!.. — возразил Остров куда-то внутрь вагона.

— Он же нам помог, — если в голосе и слышался укор, то настолько мягкий, что едва ли на него можно было бы обидеться. — Вдруг, гречневая каша сейчас очень важна для него?

Спустя секунд десять Остров спустился с вагона. Автомат висел у него на груди, одну руку он держал на рукоятке, а во второй у него была пластиковая мисочка с кашей… посыпанной мелко резанной зеленью. На краешке тарелки лежали кусочек хлеба и располовиненный огурчик. Подсоленный.

— Холодное только, — предупредил Остро́в, передавая мне тарелку.

У меня же, сказать по правде, едва слезы из глаз не выступили.

— Спасибо, — опустив Аргумент себе под ноги, я осторожно принял тарелку.

И что, мне теперь есть это? Да я бы эту тарелку заламинировал и дома на полку поставил! Столько было в этом заботы…

— Рядом мертвецов нет, — все же опомнился я.

— Откуда ты знаешь? — из соседних вагонов спустилось еще несколько мужчин с оружием, в том числе те двое, что приходили вместе с Остро́вым к «интернетчикам».

— Прямо рядом с вагонами нет, но вообще их еще очень много. Рядом с главным корпусом особенно.

Не выдержав, я схватил ложку, и очень быстро все съел, а еще через секунду… свет прожекторов погас.

Тут же раздались испуганные крики, а после и выстрелы…

— Не стрелять! — в этот раз крикнул уже я. — Мертвецов рядом нет!

— Генератор накрылся! — рявкнул Остро́в. — Фонари достаем! Олег, Артем, Сан Саныч, идем чинить!

Энтузиазма это предложение не вызвало. На улице между вагонов к этому моменту накопилось уже не меньше десятка человек и высказаться захотели многие.

— … чинить, как⁈.

— … Степан, мы не сможем!..

— … пусть Соин сам свой генератор чинит!..

— А ну заткнулись все!!! — снова взревел Остро́в. Он вытащил из своей ремонтной сумки фонарик на резинке и, включив, нацепил себе на лоб. — Уже сто раз об этом говорили! У нас свое дело — инженерное, у директора — свое! Без света ДЭПО не выстоит!

— … оно все равно не выстоит!..

— … нужно в Крепость уезжать!..

— … не в Крепость, а в Центр!..

— … это Соин виноват! Оборона — его дело!..

Я пытался сопоставить то, что слышал, с тем, что видел в мертвозрении. И по-честному у ДЭПО было мало шансов. Поток мертвецов, просачивающихся через бреши в ограждении, не ослабевал. К «суперам», которые рвались внутрь главного корпуса теперь добавлялись обычные «зеленые» зомби. Возможно, они просто стягивались с окрестных районов на звук выстрелов, а,