— Жизнь. В деревне он замер, поскольку она была статична. Там ничего не происходило, население не менялось, технологии не совершенствовались. Предстоящий поход изменит имитатора, ведь он попробует себя не только в пивоварении. Правда, если к новым знаниям он отнесётся со страхом и опаской, как сейчас, то наверняка совершит не одну ошибку.

— Ты действительно много знаешь об имитации, — заметила Мария.

— Отец воспитывал меня с малых лет, мне были известны его страхи и мечты. Он хотел найти свой путь, а не пройти чей-то, но в конечном итоге смирился с уготованной судьбой слуги трона. У Кира ещё есть шанс, ведь он молод и открыт для новых свершений.

Договорив, Рен распрощался с присутствующими и покинул комнату вслед за Агнаром. В конце концов, в кабинете остался только Кир. Слова сына имитатора заставили его задуматься над смыслом собственного существования. Он вспоминал долгие разговоры с Вестой — в те времена не было сомнений. Он знал, что будет заниматься варкой пива, и до примитивности простая мысль не казалась чем-то чуждым, но стоило ему лишь недолго побыть в кругу странных гостей трактира, как ход его мыслей тотчас изменился. А что если за чередой событий он себя потеряет? Но как можно потерять то, что эфемерно и до конца не определено?

[1] Африканский ударный щипковый музыкальный инструмент класса ламеллафонов или щипковых идиофонов.

Глава 5

В душном пассажирском фургоне, зажатый между близнецами, Кир листал потрёпанный дневник, вручённый перед выездом Реном. Помощник Гудреда сказал, что на жёлтых страницах под коричневой кожей, Кир отыщет ответы на терзающие его вопросы об имитации. Отец Рена записывал туда наблюдения и советы, надеясь, однажды, поделиться знанием с преемником.

С первых же страниц имитатор Джулий показался Киру весьма суровым человеком. Он редко терпел возражения и требовал, чтобы окружающие поступали в точности, как он велит. А ещё мужчина с трепетной любовью относился к приёмному сыну. Ему он посвятил не одну главу.

За крохотным окном проносились редкие фонари западного торгового пути, огням которых вторили вспыхнувшие на небе звёзды. Сложно было поверить, что в такой тихой и спокойной ночи может поджидать беда. Но Агнар с Ли Су, делившие переднее пассажирское сидение, настороженно вглядывались в чёрный горизонт.

Фургон свернул на широкую лесную тропу, и читать дневник имитатора стало невозможно: кузов колыхало так, что Кир боялся вылететь с места. Братья недовольно кряхтели, хватаясь за боковые поручни, а Мария приговаривала, что нужно лишь немного потерпеть.

На квадратной приборной панели, приколотая круглой булавкой, колыхалась карта окрестностей. Ли Су изредка возил по ней пальцем, чтобы помочь водителю сориентироваться на поворотах. Агнар давал краткие указания по выбору лучшего пути.

Спустя несколько часов, показавшихся пассажирам пыткой, они выехали к береговой линии, отрезающей сушу от бескрайнего водного пространства Лютого океана. Каменная кладка сменила бездорожье, а аккуратная ограда из отшлифованных валунов — рваные обрывы и канавы.

Вдалеке, словно по волшебству, из земли выросла громоздкая горная цепь, у подножия которой брала начало высокая пограничная стена.

— Вот и его величество, Костистый хребет, — указал кивком Агнар.

Откуда-то с юга послышались выстрелы, а спустя несколько минут прогремел взрыв. Вся группа, кроме Марии, следящей за дорогой, обратилась к боковым окнам. Сквозь сползающие с холма деревья и небольшие насыпи, Кир пытался разглядеть признаки борьбы. И над желтеющими кронами размашистых деревьев, в нескольких километрах от берега, вяло расползлось серое облако.

— Стало быть, вторую машину нагнали, — сказал Зубери.

— Бедняги, — с горечью произнесла Мария.

— Кабы нам их участь не разделить, — добавил Ли Су и ткнул пальцем в сторону одной из насыпей. Там, на самом верху, показалось движение. В свете одной лишь луны сложно было что-либо разглядеть, но любое изменение пейзажа в это время суток казалось зловещим.

— Готовьтесь к худшему, — хладнокровно произнёс Агнар, опустив руку к револьверу. — Мария, ускорься.

Зашипела паровая труба, фургон дёрнуло вперёд.

— Нас много, быстрее не смогу.

Не меньше десяти всадников резво миновали склон, оставляя лес позади. Их лошади мчались во весь опор, стремительно подбираясь к тяжело идущей машине.

— Люди Гудреда? — с надеждой спросил Кир.

— Не похожи. Те должны были сопровождать нас тайно, а эти зачем-то выбрались из чащи.

— Неужели наши союзники мертвы? — ужаснулась Мария.

— Не спеши с выводами, лучше следи за дорогой, — резко бросил Ли Су. — Агнар, наши действия?

— Ждём. Деваться некуда. Если остановимся, придётся принять бой.

Агнар посмотрел вперёд, оценивая расстояние до границы. Массивная блочная стена приближалась и росла, врываясь в низко клубящиеся облака. Дорога ширилась и извивалась, уводя машину прочь от изогнутого к северу берега. Волны больше не омывали каменистый настил: здесь начинали главенствовать суровые горы.

Чёрные ворота тонкой чертой разделяли стену, и до них оставалось несколько километров. Через открытое окно Кир слышал тяжёлое конское дыхание и требовательный стук копыт.

— Агнар! — закричал Ли Су, и в следующее мгновение напряжение безмолвной погони разорвал первый выстрел.

Пуля черкнула порожек справа — нападающие явно целились по колёсам. Следующий выстрел задел фаркоп[1].

Агнар вытащил револьвер, взвёл курок и осторожно вытянул левую руку из окна. В темноте и тряске прицелиться было сложно не только всадникам. Дуло подскакивало всякий раз, когда фургон наезжал на кочку. Выстрел — мимо. Ещё один — снова промах. Противник тоже времени не терял: дважды Агнара спасла удача — когда Мария вильнула, объезжая яму, и когда у него самого заклинило оружие и пришлось быстро вернуться в кабину.

— Там стрелок куда лучше меня, — заметил Агнар, заряжая револьвер, — жаль, что Мария за рулём, она бы нам помогла.

И только северянин это сказал, как заднее правое колесо предательски ухнуло, и фургон повело в сторону. Выплёвывая ругательства, Мария вышла из заноса, но успела удариться задним бампером об оградительный столб.

— Попал-таки, — Агнар повторно вытянул руку, готовясь нажать на курок, но выстрелить не успел: тело ведущего всадника резко изогнулось и обмякло. Лошадь, потерявшая наездника, сменила курс, следуя натяжению поводьев.

Со стороны соседнего холма полетел град стрел. Блестящие в белом свете луны, они обрушились на преследователей, как стая голодных птиц.

— А вот это уже люди Гудреда. Мария зря переживала.

Мешанина из пронзённых животных и людей скрылась за паровым облаком фургона. Скрипя оголённым диском, перекошенный кузов нёсся к чёрным воротам. Закончилась каменная ограда, дорога сделалась землянистой,