–отсекаю любые посягательства на достоинство и честь друга детства, ведущего свою родословную из славных князей Черниговских. Тех самых, потомков великого князя Владимира Святославовича, чей сын Ярослав Владимирович посадил сына своего править на Чернигов.

— Делай как знаешь, твое дело, — отец показывает, что доверяет мне. И я благодарен ему за это.

— Князь, сюда, — веду его к неприглядной двери в подвал.

— Так ты друзей встречаешь? –усмехаясь, следует за мной.

Уже внизу, рядом с останками врага, князь поднимает на меня глаза, смотрит без тени улыбки.

— На тебя напали?

Киваю.

— Твоя болезнь — это ведь не проблемы связанные с инициацией, снова нападение?

Киваю.

Я принял для себя решение доверять Оболенскому, поэтому честен с ним.

Оболенскийчешет бороду, обдумывая что-то. Я терпеливо стою у стены, жду его указаний.

— Чувствую моей силы здесь одной не хватит, вызову сначала Ярослава, он поможет мне открыть и закрыть портал. Я не знаю с какой силой имею дело — может, это фикция, может, что-то серьезное кроется в этой магии.

Мы не знаем, откуда она у него. Ты говоришь две силы, а сейчас все рода ослаблены, у всех русских кланов лишь по одной силе. И мы точно знаем, что что-то нехорошее зреет, оно в воздухе витает. Кто-то же дал ему вторую силу.

А если это не член клана, и обе силы не врожденные, а приобретенные через заклинания и амулеты, через печати демонические, то будет еще хуже. Не справлюсь один. Не обессудь князь, если здесь многолюдно станет и дышать не чем, — усмехается как-то не по-доброму.

— Начинай уже, князь Оболенский.

— Эй, вы, — князь непочтительно отсылает лекарей в угол залы. — Спрячьтесь, не отсвечивайте!

Князь громко горланил, вызывая духов мертвых. Сначала к нему пришел Ярослав Владимирович, затем комната наполнилась другими духами, имен которых я не знал.

— Встань и говори, — приказали они поверженному врагу.

И тот действительно будто ожил, обрел плоть, сел, но не заговорил.

От него шел голубой холодный отсвет пламени, а на груди стояло две печати — синего огня и белого клыка, обе горели как живые — красным и голубым.

Сейчас, когда астральные проекции людей, живших когда-то, и присутствующих здесь в виде призраков, воздействовали, создавая снова астральное тело умершего, мы могли получить информацию. Но не всю сразу. Мы видели только следствие — что было сделано.

— Печати не принадлежат его клану, он всего лишь наемник. Взгляни, князь, печать наносная, поверхностная, только на коже стоит, она не уходит вглубь тела, не выжигает мышцы и сердце.

— Наемнику дали такую мощь? К чему они готовятся.

Призрак — сын Владимира — Ярослав оборачивается на мой голос, смотрит на меня удивленно.

— В чем дело?

— Они слышат тебя, улавливают вибрацию твоего голоса! — спокойно отвечает Оболенский.

— И-и?

— Если ты не некромант, то это невозможно, мертвые говорят на другой частоте.

— Получается, я знаю их частоту?

— Ты их слышишь?

— Только что кто-то сказал, что идут другие воины, страшнее этих. Ибо их наделили силой не демоны, а сами боги. Кто это сказал?

— Мой предок, — Оболенский показывает рукой на призрака Ярослава.

Здорово. Я одной ногой залез в некромантию. Это когда случилось?

— Ты когда брал «языка», в перчатках был? Омыл руки потом настойкой?

— Не помню! Всё случилось так неожиданно.

— Кто наложил на тебя печати? — спрашиваю грозно у врага. Вдруг услышит. Но он не реагирует.

— Князь тот, что дал силу и серебро не на наш, не русский человек. говорит он на чужом языке, живет на чужбине, — слышу голос Ярослава у себя в голове.

Так и хочется сказать: — можно поточнее, с именами, но понимаю, нельзя приказывать мертвым, если ты даже не некромант.

— Можем узнать, кто его отправил. По всей видимости этот тот же, кто похищает артефакты земледельцев, и мечтает народный бунт организовать.

— Князь, он больше ничего не скажет. Не знает он. Его в неведении держали, он всего лишь исполнитель.

— Отпускай, — соглашаюсь нехотя.

Князь и его предок закрывают портал, провожая мертвых духов, а я зарисовываю символы, запечатленные на печати.

Едва всё стихает, и уходит последний дух, как я поднимаю руку и испепеляю того, кто сегодня нарушил мой покой.

Он кричит, умирая второй раз за сегодня, а у меня даже не возникает желания сказать ему, ну извини брат, сам напросился.

От чужака остается горстка пепла, которой занимаются лекарь с аптекарем.

Я же веду Оболенского в дом, выпить чайку, отужинать, и поговорить. Разговор, чую будет длинным.

Мне так много надо понять.

Что такое некромантия, и как я оказался связан с ней волею судьбы или случайностью.

А еще не оставляет мысль о богах, Ярослав Владимирович точно дал мне услышать, что грядут более темные времена, и враги что придут будут в тысячи раз сильнее этих потому что…

А дальше, я то ли не допонял, то ли он не договорил фразу.

— Голубчик, князь, — улыбается матушка моему старому другу. — Проходите. Будем ужинать.

Глава 8

Гость дорогой — князь Оболенский сидит рядом со мной, и матушка расспрашивает его о семье, о том, как поживают его родители дорогие и сестрица и еще кто-то там, седьмая вода на киселе.

Я же тяжело вздыхаю, думаю только о том, что хочу поскорее вырваться из отчего дома на свободу. Кровь моя молодецкая так и кипит, и выход требуют знания и навыки.

Уж больно мне хочется поскорее начать самому всё решать, а не оглядываться на отца.

Меркурий бросает с грохотом ложку на стол.

— Хватит притворяться. Некромант в доме — к беде!

Оболенский и усом не ведет, заканчивает начатую фразу.

А княгиня прекращает пустую болтовню и предлагает гостю откушать вкусных блюд.

Надо сказать, что стол ломился от закусок.

Из мясных блюд на столе раскинулся запеченный лебедь, украшенный зеленью и ягодами. Румяный и очень аппетитный, в маринаде.

Из дичи — баранина трех сортов, приготовленная на вертеле, в виде жаркого и в виде тушенных кусочков с овощами. Приправленная чесноком, луком, травами, она благоухала на весь дом.

Из рыбных блюд на столе оказались судак и щука, запеченные с приправами, в медовом маринаде, украшенные зеленью и квашенным луком.

Из овощей было предложено — тушенная репа в квасе, а в котелке глубоком дымилась