взгляд на спорткар. Машина двигается с места, когда я защелкиваю свой ремень безопасности. На долю секунды у меня мелькает мысль о том, что это Митч. Что он увидел, как Ноа сел в машину один и решил подождать, чтобы удостовериться, что мальчик не один и он в безопасности.

Не‐а… На ворчливого мужчину, который не любит детей, это не очень похоже. Быть такого не может.

К тому же, я даже не уверена в том, что это его авто.

Поправив зеркало, я начинаю сдавать назад, выезжая с парковки.

– Ты уверен, что ты не против поработать с тренером Андерсоном? – спрашиваю я у Ноа, который не проронил ни слова. – Я думала, он тебе не нравится.

Ноа пожимает плечами, не отрывая взгляд от окна.

– Он и не должен мне нравиться. Он может помочь мне с хоккеем, – холодно отвечает он.

Я киваю и делаю музыку чуть громче, но перед этим я слышу тихий голос Ноа:

– Он не такой уж и плохой.

Ноа не разговаривает со мной по пути домой, но я чувствую, как внутри меня зарождается теплое и приятное чувство. Ноа нашел кого‐то, с кем он хоть немного ладит, помимо Ронды. Мужчину, на которого он может равняться.

Но разве Митч Андерсон – хороший пример для подражания? Я не знаю. Но что‐то внутри меня подсказывает, что его внутренний мир гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. И может быть, где‐то очень глубоко внутри, он на самом деле тот еще лапочка.

Вот этим‐то и плох оптимизм. Потому что он часто приводит к разрушенным ожиданиям.

Глава 10

Митч

Я нахожусь в раздевалке Вомбатов. Сегодня их домашняя игра. Макс и его фотограф прерывают нашу мотивационную беседу, чтобы сделать несколько дурацких фотографий меня с детьми. Они даже не удосужились позвать тренера Аарона, хотя он их главный тренер. Когда фотосессия прекращается, я замечаю, как Макс отводит нескольких мальчишек в сторону и задает им вопросы для интервью обо мне.

Ага, удачи с этим. Я уверен в том, что ни один из них положительно обо мне не отзовется.

Когда мы выходим на ледовую арену, некоторые из ребят берут в руки клюшки и перчатки. Восемь мальчиков, с которыми я обычно тренируюсь, выйдут на лед первыми, а несколько менее квалифицированных ребят помладше подменят их по мере необходимости. Сегодня мы играем с «Вашингтон Дрэгонс». А я говорил, что «драконы» – название покруче. К тому же «драконы» хорошо показали себя в этом сезоне, так что нашим ребятам предстоит постараться.

Сказать по правде, я волнуюсь. Это мой первый матч в качестве тренера. Я как‐то по‐новому зауважал нашего тренера Янга. Представить даже не могу, под каким он находится давлением, будучи тренером команды НХЛ, на которуюкаждый раз приходит посмотреть полный стадион фанатов. Это в разы более волнующе, чем быть на льду и играть самому.

Я стою позади детей рядом с тренером Аароном и с тревогой наблюдаю за тем, как на лед падает шайба. Этот матч может обернуться самой настоящей катастрофой, ведь Конопатый и Ноа играют бок о бок. Из них бы вышла отличная команда, если бы они хотя бы попытались.

Я стараюсь сосредоточиться на мальчиках, но мои глаза устремляются к трибунам. Я не видел Энди с тех пор, как мы встретились два дня назад, поэтому, естественно, я начинаю разглядывать толпу в поисках ее белокурой макушки. Легкое волнение перерастает в бушующий шторм, когда я наконец замечаю ее на трибунах. Я не могу разглядеть, что на ней за одежда, кроме шапочки с большим пушистым помпоном на макушке. Почему я вдруг посчитал это милым? Она и в прошлый раз была в ней.

Отводя взгляд от девушки, которая выводит меня из равновесия и привлекает меня так, как никто другой, я пытаюсь сосредоточиться на небольшой маркерной доске в руках у тренера Аарона со схемой следующей игры.

Да уж, это явно не НХЛ с гигантскими сенсорными экранами. Здесь нам достается лишь маркерная доска. Когда я снова перевожу взгляд на лед, я чувствую облегчение и замечаю, что Конопатый и Ноа работают вместе. Ноа отлично чувствует себя на льду, он ездит гораздо лучше остальных детей своего возраста. Но веснушчатому удар дается чуть лучше.

Находясь в зоне атаки, Конопатый подъезжает вплотную к воротам «драконов», их вратарь отвлекается на двух мальчишек, толкающих друг друга, позволяя Ноа передать шайбу Конопатому, и он забивает ее прямо в ворота. Толпа ликует, и я ударяюсь кулачками с мальчишками, когда они садятся на скамейку запасных, а следующая группа детей выходит на лед.

Внезапно я понимаю, что никогда не делал этот жест, и ощущаю, насколько же это странно.

Моя радость тут же улетучивается, когда я вновь нахожу глазами Энди и вижу четверых крепких мужчин, пробирающихся через трибуны прямо к ней. На мгновение я перестаю дышать, но причина этого не в том, что я ревную, нет. А в том, что я узнаю этих четверых, одетых в экипировку «Вашингтон Вомбатс». Клянусь, ребята из моей команды скупили весь их сувенирный магазин. У них есть футболки «вомбатов», бейсболки, шарфы и даже термосы с вомбатами. На каждом из четверых я замечаю солнечные очки, будто бы от этого они станут менее заметными.

Я вздыхаю и закрываю лицо руками. Массируя виски большими пальцами, я бормочу в ладони ругательство, чтобы дети на скамейке меня не услышали.

– Что ты сказал? – спрашивает тренер Аарон.

– Ничего. – Я вскидываю голову и пытаюсь сосредоточиться, но мой взгляд снова скользит в сторону Энди и моих товарищей по команде.

Зрители смотрят на них и улыбаются, но Энди сосредоточена на игре и совершенно не обращает внимания на знаменитых спортсменов рядом с ней. С ума сойти, она и правда абсолютно ничего не знает о хоккее. Может быть, от того, что женщины обычно липнут к нам, куда бы мы ни пошли, я чувствую, как внутри вновь просыпается буря эмоций.

Да, она явно что‐то со мной делает. Пока что я не совсем понял, хорошо это или плохо. Но это что‐то новое.

Я вижу, как Брюс что‐то спокойно говорит Энди, и она улыбается. Он протягивает ей ведро с попкорном, она берет немного, что‐то отвечает ему, и они заливаются смехом.

Почувствовав боль в зубах, я понимаю, что сильно стиснул их, наблюдая за тем, как Брюс и Энди смеются вместе. Это не ревность. У меня нет оснований для ревности. Не желая погружаться в свои