Но даже после выяснения личностей всех людей, чьи останки были обнаружены в октябре 2015 г. в аркосолии Благовещенского придела Успенского собора Княгинина монастыря, наше расследование не заканчивается.

В научной литературе почти три столетия нет ясного ответа на вопрос: кем являлась по этническому происхождению первая супруга Всеволода Большое Гнездо?

Толчком для размышлений историков стало уже упоминавшееся известие Ипатьевской летописи под 1182 г. о том, что свояченица великого князя Всеволода была выдана замуж за младшего сына киевского князя Святослава Всеволодовича Мстислава: «Князь кыевьскыи Стославъ Всеволодичь ожени 2 сна. За Глеба поя Рюриковноу, а за Мьстислава ясыню из Володимеря Соуждальского Всеволожю свесть, бысть же бракъ велик»[141]. Поскольку слово «свесть» в древнерусском языке означало свояченицу – сестру жены, и, исходя из указания летописца, что сестра жены Всеволода происходила из ясов, являвшихся предками современных осетин, В.Н. Татищев сделал вполне логичный вывод, что, соответственно, и сама Мария принадлежала к этому народу, и в своей «Истории Российской» прямо называл ее «ясыней»[142].

Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» вслед за В.Н. Татищевым также писал, что первая супруга Всеволода Большое Гнездо «была Мария, родом ясыня»[143]. В примечаниях к своему труду историограф пояснил, на основании чего он сделал вывод о ясском происхождении Марии, сославшись на вышеприведенное известие Ипатьевской летописи. Но тут же добавил: «По другому ж известию, первая супруга Всеволодова Мария, была дочь князя чешского или богемского, Шварна (см. летопись в Синодал. библиот. № 349, л. 225 на об.). Тело ее лежит в Владимире, в Успенском девичьем монастыре, в приделе Благовещения, в олтаре, и в надписи сия княгиня именована Марфою Шварновною. Имя Марфы ей дано в монашестве»[144]. Здесь историограф повторил доводы М.В. Ломоносова (1711–1765), также называвшего Марию «княжной чешской»[145].

С этого момента среди исследователей возникла полемика об этнической принадлежности жены Всеволода Большое Гнездо. То затухая, то вспыхивая вновь, она велась на протяжении десятилетий. Одни полагали Марию яской[146], другие приписывали ей чешское происхождение[147]. Правда, при этом они просто повторяли доводы своих предшественников, не затрудняя себя детальными исследованиями об этнической принадлежности жены Всеволода Большое Гнездо.

Перелом наступил в 1972 г., когда вышли сразу две статьи, в которых детально рассматривался этот вопрос. Первая из них была написана М.В. Щепкиной (1894-1984)[148]. Она была издана по результатам ее доклада на научной конференции по проблемам изучения средневековой рукописной книги, организованной Институтом истории искусств в мае 1969 г. Написанная в броской манере, она сразу же вызвала живейший интерес специалистов и послужила основой для закрепления мнения о чешском происхождении первой жены Всеволода Большое Гнездо[149].