Шрифт:
Закладка:
3. Военные в Константинополе
Войска не играли важной роли в социальной истории города. Они были необходимы для защиты городских стен, для охраны тюрем (в резиденции эпарха города, претории и нескольких в районе императорского дворца) и для защиты императорского дворца. Последняя была доверена специальным войскам, которые квартировали около дворцовых ворот Халки и с конца Х века комплектовались наемниками из Руси и северных земель, а позднее также из Англии – так называемая варяжская гвардия[166]. Большинство же императорских элитных частей было размещено в окрестностях столицы, чтобы предотвратить их контакт с населением города.
4. Демографические тенденции
Мало какой вопрос в городской истории Константинополя дискутировался так часто и трактовался так по-разному, как вопрос о численности его жителей. Единодушие здесь проявляется лишь в том, что в разные столетия оно было подвержено сильным колебаниям и что из-за недостатка надежных данных невозможно получить действительно удовлетворительную методику и результаты. В 400 году Иоанн Златоуст называет в числе жителей города 100 000 христиан и 50 000 бедняков, как бы ни интерпретировать это странное сопоставление[167]. Китайский путешественник VII века говорит о 100 000 домохозяйств[168]. Домохозяйство было в Византии единицей налогообложения, но у нас нет никаких указаний на то, во сколько человек следует оценивать одно домохозяйство. Умножение на 4 или 5, как в позднесредневековой Западной Европе, кажется слишком высоким, даже если в VII веке из-за нападения персов и аваров, а позднее – арабов, многие окрестные жители искали убежища за стенами города. Но действительно ли к горожанам тогда причисляли этих «временных» жителей и даже воспринимали их в качестве домохозяйств?
Императорский прием. Миниатюра из венецианской рукописи «Романа об Александре». XIV в.
Все попытки подсчитать число жителей с помощью информации о потреблении зерна неудачны, потому что они остаются уравнениями с несколькими неизвестными. Чуть более правдоподобны подсчеты на основе топографии и археологии. Они позволяют все же определить тенденции, а именно две фазы роста – между Константином и Феодосием II и далее до царствования Юстиниана (527–565). Чума в 40-х годах VI века снова значительно сократила число жителей, но вражеские вторжения в окрестности города в последующие века заставили его, вероятно, снова несколько вырасти. Мы знаем о плотно населенных кварталах, особенно вдоль Золотого Рога (до линии Месы), но также и о свободных площадях у Мраморного моря. Множество больших участков также следует включить в незастроенное пространство. Но больше всего незастроенных участков было между стенами Константина и Феодосия. Предположения о высоте зданий сильно расходятся ввиду очень небольшого числа письменных упоминаний. Вероятно, существовали пятиэтажные жилые дома, но правилом они не были. Из латинских контрактов итальянских купцов XII века можно сделать общий вывод о наличии домов в два этажа. Только для XV века у нас есть лучше согласующиеся между собой данные, которые позволяют сделать заключение о 30–50 тысячах жителей.
Большую лакуну в этом контексте представляет собой 1204 год. Новое заселение города в османское время не позволяет сделать никаких выводов, так как тип дома и образ жизни стали совсем другими. Исследователи в целом завышают число жителей. Осторожные и взвешенные суждения (Давида Якоби) приводят к следующим цифрам: 1) на момент смерти Константина (336 год) – 90 000, 2) при Феодосии II (408–450) – 190 000, 3) перед началом Великой чумы (541 год) – 375 000, 4) в XII веке – 400 000. Следовательно, город никогда не достигал полумиллиона жителей, не говоря уже о миллионе, как можно прочесть в старых работах, которые продолжают цитироваться[169].
5. Игры и праздники
Состязания колесниц. Ипподром, заложенный Септимием Севером после разрушения Византия в 195 году и достроенный Константином, – это не только единственная римская постройка в городе, пережившая все эпохи, но и единственная, использовавшаяся по своему назначению вплоть до османского времени[170]. Поскольку сегодня полностью сохранилось только его юго-западное закругление, известное как сфендона (праща), а зрительские трибуны и конюшни, расположенные на северо-востоке, были снесены или скрыты под более поздними постройками, его размеры остаются по-прежнему под вопросом: длина арены была (в зависимости от археологической интерпретации) от 430 до 450 м, ширина – 79,5 м, а с учетом трибун с обеих сторон – 123,5 м. Глубина ступеней, некоторые из которых были найдены, составляет от 21,5 до 22,5 см. Количество зрительных рядов оценивается от 15 до 20, а соответственно, остается неясной его максимальная вместимость – возможно, около 50 000 человек. Обе скаковые дорожки здесь, как и на других ипподромах римского мира, были отделены друг от друга скругленной на концах оградой, от 6 до 8 м шириной, около 2 м высотой и до 280 м длиной. Она называлась на латыни spina («хребет»), а по-гречески εὔριπος («пролив»). На ней были расставлены многочисленные древние скульптуры и статуи возничих, о которых у нас уже шла речь[171]. Археологические остатки этой ограды и по сей день не обнаружены.
Консул Ареобинд дает игры на Ипподроме. Консульский диптих из слоновой кости. 506
Организация гонок на колесницах была сосредоточена в руках четырех конкурирующих «объединений», носивших название партий (factio): Зеленых, Голубых, Белых и Красных, из которых два последних в Константинополе не имели политического влияния. Партии обеспечивали финансирование и техническую часть проведения соревнований и имели «членов», которые платили взносы: около 602 года – такие цифры доходят редко до нас – было 1500 Зеленых и 900 Голубых[172]. В послеюстиниановское время эта структура «партий» все больше ослаблялась, и финансирование скачек, вероятно,
