Шрифт:
Закладка:
На пороге его ждал сотрудник полиции.
— Добрый вечер… Вы — Блейк О'Коннор?
— Да. — Блейк посмотрел на именной жетон. Отделение было большим, и он не узнал сотрудника в лицо. — Спасибо, что приехали, офицер Бэртон.
— Позволите войти, офицер О'Коннор?
— Да, и, пожалуйста, называйте меня Блейк. — Он осторожно открыл дверь. — Преступники вошли в дом через парадную дверь и дверь черного хода. Возможно, вам понадобится снять отпечатки с ручек. Хотя я почти уверен, что они были в перчатках.
— Точно. В перчатках.
Что ж, теперь понятно, почему Бэртон не взял с собой набор для снятия отпечатков. Он знал, что «пудра» ему не понадобится.
Блейк представил полицейского Алисе. Бэртон снял показания сначала у нее, потом у Блейка. К тому времени, как он закончил, в дверь постучали.
Открыв дверь, Блейк увидел на крыльце Лиз. Ее миниатюрная фигурка излучала ярость. Она влетела в дом и напустилась на Бэртона. Очевидно, они были хорошо знакомы. Лиз рявкнула, чтобы Бэртон шел писать рапорт, и Бэртон поспешил откланяться.
Как только Бэртон ушел, Лиз развернулась к Блейку:
— Расскажи, что, черт побери, здесь произошло!
Блейк повторил рассказ для нее.
— Мне нужно попросить кого-нибудь врезать засов в эту дверь и в дверь гаража.
Лиз посмотрела на Алису; та лежала на боку, закрыв глаза.
— Блейк, от нее одни неприятности, — еле слышно произнесла Лиз.
Алиса приоткрыла глаза, но ничего не ответила.
— Лиз, ты переходишь границы. Все, что происходит с ней, пока она носит моего ребенка, — мое дело. — Не повышая голоса, он жестом пригласил Лиз перейти в соседнюю комнату.
— Твоего ребенка?!
Лиз не скрывала ни потрясения, ни презрения. Она излучала гнев. Блейк понимал, что она заботится о нем, но ее слова — это уже слишком.
— Судя по срокам, да.
Правда, он не считал, что его сексуальные отношения с бывшей женой кого-то касаются.
— Пожалуйста, скажи, что ты сдал тест на отцовство.
Алиса сама не знала, как долго она продремала. Отсутствие глубокого сна в сочетании с поздним сроком беременности вызывало потребность спать при каждом удобном случае. Вставало солнце, и в доме было тихо. Она села и увидела, что Блейк сидит за столом перед ноутбуком и держит в руках кружку с кофе.
— У тебя, наверное, нет кофе без кофеина?
— Нет. Прости.
— Так я и думала.
— Никогда не видел в нем смысла, — улыбнулся он, и в груди у нее запорхали бабочки.
— Я тоже, пока не забеременела.
— Да, понимаю. Я совсем не думал о жертвах, которые тебе пришлось принести. Тяжело тебе приходится?
— Иногда. — Она поняла, что он не осудит ее за откровенность. — Как только я привыкла и приспособилась к ограничениям, все стало намного проще. Потом она начала шевелиться, и я, наверное, попала от нее в зависимость. Я часто забываю, как трудно было вначале. Хорошо, что меня уже не выворачивает каждые пять минут.
Блейк поморщился.
— На самом деле все проходило не так плохо. А тогда, конечно, я относилась ко всему довольно бурно, — рассмеялась она и огляделась по сторонам. — Что с дверью?
— Я позвал слесаря. Он поменял замок и врезал засов.
— И я ничего не слышала?
— Ты отключилась.
— Неужели я так крепко спала, если не слышала ударов молотка?
— У него был электрический шуруповерт, и работал он тихо. — Блейк поднял кружку. — Есть хочешь?
Алиса снова рассмеялась:
— Если честно, теперь я всегда хочу есть. Даже когда мне кажется, что я не голодная, ем с удовольствием.
Следом за ним она отправилась на кухню.
— Беременность тебе идет. — Он одобрительно посмотрел на нее.
Алиса вспомнила, что Блейку всегда особенно удавался омлет. Сегодняшнее утро не стало исключением.
Она буквально застонала от удовольствия, положив в рот первый кусочек. Он добавил свежую зелень и помидор. Пища богов!
— Какие новости?
— Твоего Хрипатого на самом деле зовут Кристофер Десмонд. А того, кого ты прозвала Гнусавым, — Джордан Беннет. Тебе их имена о чем-нибудь говорят?
Дождавшись, пока она все съест, он взял у нее тарелку.
Алиса наморщила лоб. Нет, оба имени ни о чем ей не говорили.
— Понятия не имею, кто они такие.
— Лиз позвонила к тебе на работу и попросила позвать к телефону сначала одного, потом второго. Ни один из них не работает на тебя и не работал на твоего отца. Но это не значит, что они каким-то образом не связаны с вашей компанией.
— По крайней мере, они за решеткой и мы знаем, кто они такие. — Алиса испытала небольшое облегчение, узнав, что преступники уже не разгуливают на свободе. — Вчера я забыла тебе сказать, что мама прислала эсэмэску. Я увидела ее на твоем телефоне. Она благополучно добралась до дома подруги. — Возможно, на всякий случай ей лучше остаться у подруги на пару дней.
Завибрировал телефон Блейка. Он посмотрел на экран:
— Это Лиз.
Алиса не могла сказать, что обрадовалась — она помнила вчерашние слова бывшей напарницы Блейка.
Глубоко вздохнув, она перешла на кухню и налила себе еще воды. Заодно решила немного помочь и сполоснуть тарелки после завтрака. Когда она нагнулась, чтобы загрузить нижнюю полку посудомойки, почувствовала легкую схватку, за которой последовала вторая, более сильная. Алиса посмотрела на часы. До приема врача еще далеко. Скорее всего, она продержится… если только схватки не станут более регулярными или болезненными, как вчера ночью. Стресс? Обезвоживание?
— Ясно, спасибо за информацию. — Блейк помолчал. — Да. Она проснулась. — Он снова помолчал. — Хорошо. Потом поговорим.
Блейк закончил разговаривать и вышел к ней на кухню. Бросив на нее всего один взгляд, он спросил:
— Все нормально?
— Да. У меня все хорошо, — ответила она с вымученной улыбкой. — Что сказала Лиз?
— Преступники хотят пойти на сделку со следствием. Обещают рассказать, кто на самом деле за всем стоит.
— Это ведь хорошо, да?
— Да… если их сведения подтвердятся.
— Какова вероятность, что мы получим от них то, что нужно?
— Мне необходимо выяснить, кто такие Блокпост и Судья. Они обещают раскрыть их имена.
— Ты ведь не думаешь, что человек по кличке Судья в самом деле судья? — Она уже ничему не удивлялась, но страшно представить, что по другую сторону находится лицо, наделенное судебной властью. О таком даже подумать немыслимо.
— Надеюсь, нет. Хочется верить, что все, кто, как и я, приносили присягу, относятся к ней так же серьезно. Преступники — подонки, но предатель,
