желать ей смерти? ― поинтересовался Карпатский, игнорируя встречные вопросы.

Девушки опять переглянулись и пожали плечами.

― Она ничего не говорила о том, что собирается с кем-то встретиться? Не упоминала какие-нибудь конфликты? ― подсказал Соболев.

На это обе синхронно помотали головами.

― Может, было что-то связанное с вашим бизнесом? ― Карпатский обвел взглядом помещение. ― Мы правильно поняли, что это ваше общее дело?

― Да, ― кивнула та, что носила каре. ― Вообще, все это изначально было идеей Киры. То есть, мы с Региной еще в колледже на специалистов индустрии красоты учились, я потом в косметологи пошла, а Регина ― в парикмахеры. А Кира училась с нами, но по банкам…

― По чему? ― не понял Карпатский.

― Банковское дело, в смысле. Но как-то у нее с этим не заладилось… скучно стало, вот она и выучилась маникюру. И как-то мы сидели, еще года два назад, восьмое марта отмечали, и зашел разговор о работе. Ну, знаете, жаловаться друг другу стали на салоны, где работали, и все такое. А Кира возьми и скажи, что мы можем свой салон замутить. И мы полгода решались, а потом решились.

― Значит, там, ― Соболев указал на оставшуюся позади комнату, ― Регина?..

― Девяткина, ― закончила за него светловолосая. ― Наш парикмахер, да.

― А вы?

― Сорока… Эм… Валерия Сорока. Это фамилия такая.

― Да я понял, ― улыбнулся Соболев и покосился на Карпатского. Тот прилежно записывал имена в блокнот. ― И вы местный косметолог?

― Да. А это Саша, ― Сорока указала на темноволосую. ― Александра Гордеева. Она делает массаж.

― Да? ― Соболев улыбнулся еще шире. ― А какой?

― Все виды, кроме эротического, ― буркнула Гордеева мрачно, чем сразу отбила желание улыбаться.

― И вы все вместе учились в колледже? ― перехватил инициативу Карпатский, когда Соболев стушевался.

― Я с ними не училась, ― все так же мрачно отозвалась Гордеева. ― И работаю здесь только пятый месяц.

― Мы решили расширить список услуг, ― пояснила Сорока. ― Нас многие спрашивали про массаж.

― И вчетвером аренду платить чуть проще, чем втроем, ― добавила с усмешкой Гордеева. ― Так что придется найти новую маникюршу.

Сорока послала коллеге осуждающий взгляд, но ее это не проняло.

― А вы как будто не слишком расстроены гибелью подруги? ― уточнил Соболев.

Гордеева пожала плечами.

― Мы были знакомы не так давно, и нас едва ли можно назвать подругами. Это шокирует, конечно, но мое сердце не разбито. И потом, все юристы ― циники, как и врачи, не мне вам объяснять.

― А вы юрист? ― удивился Карпатский. ― И работаете массажистом?

― А почему нет? ― Гордеева с вызовом уставилась на него. ― Плохих юристов много, хороших массажистов мало. Не всем же идти в полицию.

Теперь уже Соболев и Карпатский переглянулись, безмолвно соглашаясь, что девушка по-своему права.

― Ладно, так насчет Новиковой, ― Соболев попытался вернуть разговор в деловое русло. ― Она была главной?

― Да нет же! ― Сорока нахмурилась и скрестила руки на груди. Соболев машинально отметил про себя этот защитный жест. ― Мы все самозанятые, вместе арендуем помещение, каждый сам решает, когда, как и по каким расценкам работает. Кира… была… нашим вдохновителем, скажем так. Господи, какой кошмар…

В глазах Сороки вдруг блеснули слезы, словно до нее только сейчас дошло, что ее подруга погибла.

― Она же замуж собиралась, такая счастливая была… Девичник крутой закатила буквально на днях, в выходные. Платье такое красивое к свадьбе купила… И я купила, для ее свадьбы…

Она осеклась. То ли горло от эмоций перехватило, то ли смутилась из-за последних слов.

― А ее жениха вы хорошо знаете? ― продолжил задавать вопросы Соболев.

― Только то, что он местный, ― ответила Гордеева, поскольку Сорока пока молчала, борясь с эмоциями. ― В смысле, живет в этом доме. Ходил к Регине стричься поначалу, а потом внезапно загорелся желанием сделать маникюр и пошел к Кире. По-моему, просто приметил ее и захотел познакомиться.

― То есть вы уже работали здесь, когда они начали встречаться? ― ухватился за ее замечание Карпатский.

― Как раз пришла за пару недель до этого.

― Быстрая помолвка, ― заметил Соболев.

― Виктор из тех, кто дозрел, ― усмехнулась Сорока. ― До брака, в смысле. У него взгляд был такой… ищущий, я сразу это приметила.

Выражение ее лица вдруг изменилось, в глазах промелькнул испуг, и она почти шепотом спросила:

― А это что, он сделал? Вы его подозреваете?

― Мы пока просто собираем информацию, ― осадил Соболев.

― А что именно случилось? ― поинтересовалась Гордеева. ― Как Киру убили? Где?

― Убийство произошло на набережной, в лесополосе, ― сообщил Карпатский, внимательно следя за реакциями девушек. ― Не знаете, зачем Кира могла пойти туда на ночь глядя?

Сорока только покачала головой, а Гордеева задумчиво выдохнула:

― Понятия не имею.

― Ее задушили, ― добавил Соболев и, повинуясь внезапному порыву, протянул собеседницам смартфон с выведенной на экран фотографией, сделанной на месте преступления. ― Краем холщового мешка.

По тому, как обе девушки переменились в лице и в очередной раз переглянулись, сразу стало очевидно: им есть что рассказать.

― Вам это о чем-то говорит? ― поинтересовался Карпатский. Тоже понял.

― Мешок… Такой же мешок был в той гостинице, где мы собирались на девичник, ― сообщила Сорока, понизив голос, словно боялась, что ее кто-то услышит.

― Так, давайте подробнее, ― потребовал Соболев. ― В какой гостинице? Где был мешок?

― Он был… Не помню. Саш, где мы его нашли?

― В столе, кажется, ― не слишком уверенно отозвалась Гордеева. ― Помню, я искала в шкафу, а Регина вроде в столе.

― А почему вы его искали? ― не понял Карпатский.

― Мы не его искали! Мы просто искали мешок для игры в фанты. Это когда все разошлись и мы остались вчетвером. Было уже поздно, нам велели выключить музыку, вот мы и решили поиграть.

― В фанты? ― переспросил Соболев. ― И кто предложил?

Сорока сразу повернулась к Гордеевой, а та, словно защищаясь, заявила:

― Я лишь сказала, что лучше в фанты, чем в правду и желание!

― А сам мешок нашла Регина Девяткина, так? ― уточнил Карпатский. ― В столе? И прежде никто из вас его не видел?

Обе девушки уверенно закивали.

― И он был точно такой же? Или просто похожий? ― Соболев снова показал им фото, предлагая приглядеться получше.

Они пригляделись, и Гордеева добавила уже чуть менее уверенно:

― Ну, не точно… Тот, мне кажется, был несколько… бэушным, так сказать.

― Да, более старым, ― согласилась Сорока. ― Бывшим в употреблении.

― И что потом стало с этим мешком?

― Ничего… мы его там оставили.

― Честно говоря, я даже не уверена, что видела его на следующий день, когда мы собирались домой, ― уточнила Гордеева. ― Вечером где-то бросили, а к утру про него и забыли.

― Так, а о какой гостинице речь? ― напомнил Карпатский проигнорированный вопрос. ― О той, что в башне?

Девушки помотали головами.

― О той, что на озере. На Медвежьем озере.

Глава 11

3 июня, четверг

г. Шелково

Утром Диана проснулась с тяжелой головой и каким-то «похмельным» состоянием, несмотря на то что накануне не выпила ни капли алкоголя. Топить тоску в вине она не привыкла, хотя пару раз и пыталась, но поскольку ни разу не сработало, в привычку это не вошло.

Зато она почти весь вечер проплакала. С упоением, не сдерживая себя, ненадолго успокаиваясь, а потом снова возвращаясь к этому занятию. Подобное Диана тоже практиковала редко, но вчера, когда начала, уже не смогла остановиться. Или не захотела.

Поэтому утром она чувствовала себя одновременно и разбитой, и очистившейся. Тяжелый камень на душе никуда не делся, но его вес сегодня уже не казался таким непосильным. Да и спокойный, глубокий сон без кошмаров определенно пошел ей на пользу.

Диана дотянулась до резинки, которую оставляла на ночь на прикроватной тумбочке, собрала длинные волосы в неаккуратный, довольно высокий хвост, провела ладонями по лицу, словно снимая с себя остатки паутины сна, и решительно откинула в сторону одеяло.

Сперва прошлась по квартире, раздвигая шторы и открывая