От родителей и невестки удалось узнать адрес съемной квартиры, где в последнее время проживала Новикова, а также контакты ее жениха: убитая действительно оказалась помолвлена. Но никакой информацией, позволяющей выдвинуть версию произошедшего, они не владели: что-либо о проблемах, конфликтах или опасных отношениях дочери родители не знали, а с невесткой та и вовсе общалась редко и не слишком близко. Но хотя бы рассказали о женихе и работе, на которой Новикова с ним и познакомилась. Чуть больше года назад та вместе с подругами открыла салон красоты, где делала маникюр и педикюр. Вот как раз на маникюр будущий жених к ней однажды и пришел.

Уже в машине Соболев задумчиво посмотрел на свои ногти и поинтересовался:

― Слав, а ты когда-нибудь делал маникюр?

― Ты меня за кого принимаешь? ― предсказуемо возмутился Карпатский.

― А я делал, ― вздохнул Соболев. ― Даже несколько раз. Кристина настаивала. Утверждала, что все цивилизованные мужчины должны следить за состоянием рук и ногтей. Мол, ее отец и оба брата никогда этим не пренебрегали, поскольку в деловом мире это такая же норма, как хороший парфюм или костюм.

― Мне эта информация сейчас зачем?

― Затем, что жених Новиковой, должно быть, тоже какой-нибудь деловой человек. Даже странно, что он вдруг решил жениться на маникюрше, да?

Карпатский пожал плечами и мотнул головой, не соглашаясь с его утверждением.

― Твой Федоров-то на ком женился? ― легко парировал он.

― Перестань называть его моим, ― поморщился Соболев. ― Влад мне не брат и не сват. Но аргумент принят.

― Тут если кому и не нравилось занятие Новиковой, то разве что ее родителям.

― Ты тоже заметил? Но на мотив это, конечно, не тянет…

Карпатский на это только усмехнулся и покачал головой, а Соболев продолжил размышления вслух:

― Надо поговорить с женихом.

― Надо. Но это не он.

― Интуиция? ― не удержался от подначки Соболев.

― Опыт, ― проворчал Карпатский. ― Когда погибает замужняя женщина, это почти всегда муж, но жених… На моей памяти до убийства доходили только бывшие женихи: от ревности и обиды. А у Новиковой дело уверенно шло к свадьбе, как я понял.

― Но вы же с Димычем думаете, что это маньяк. Может, это он? Ходит на маникюр, знакомится с девушками, заводит отношения, а потом убивает… Ну как озерный маньяк, но со своей спецификой.

На этот раз Карпатский выразительно посмотрел на него и напомнил:

― Надежин заводил тайные отношения, прикрываясь несуществующей женой, чтобы жертву не смогли связать с ним. Иначе уже после второй девушки к нему возникли бы вопросы, а после третьей он бы сел.

― Да, верно. И все же жених ― последний, кому звонила Новикова. Номер, который нам дали, совпадает с номером абонента, записанного как «Котик». Может, он что-то знает? Надо с ним поговорить.

― Так поехали, поговорим. Нам в любом случае придется его отработать. И у нас минимум еще два часа, пока хозяин квартиры сможет нас туда пустить.

И они поехали, но разговор с женихом тоже не дал внятного результата. Виктор Эдуардович Козлов, тридцати восьми лет от роду, действительно оказался человеком деловым, но даже по меркам Шелково не слишком крутым. Новостью о гибели невесты был заметно шокирован, но в истерике рвать на себе волосы и рубашку, обвиняя во лжи и требуя показать ему труп любимой, не стал. Только побелел весь, неловко опустился на ближайший стул и пробормотал:

― Как же так?.. Она же никуда не собиралась вчера, сказала, что у нее болит голова, поэтому она не приедет, а побудет у себя. Сказала, хочет отлежаться в тишине и покое.

― Новикова для этого звонила вам вечером? ― уточнил Карпатский.

― Да.

― Вам не показалось это странным?

― Нет. ― Козлов растерянно посмотрел на него. ― Мы не жили вместе, Кира оставалась у меня только в выходные, на неделе заезжала время от времени. К тому же я собирался на деловой ужин и вернулся бы поздно, а в таких случаях она тем более предпочитала ночевать у себя.

― А с кем она могла пойти на встречу, вы не знаете? ― поинтересовался Соболев.

Козлов предсказуемо помотал головой. Ни о каких параллельных отношениях невесты он никогда не подозревал, о проблемах или конфликтах в ее жизни тоже ничего не знал и считал, что никто не мог желать ей смерти.

― Она очень легкая, светлая… была. Ее все любили, ― только и смог заявить он.

На всякий случай они уточнили у него название ресторана, в котором проходил ужин, контакты людей, с которыми Козлов встречался, и время, когда мероприятие закончилось. После он, по собственному заявлению, отправился домой, и, судя по времени, вполне мог успеть метнуться на набережную ― встретиться с невестой и убить ее, но пока это выглядело маловероятным. Впрочем, проверить все же предстояло.

После встречи с Козловым они отправились на адрес съемной квартиры погибшей, но стоило встретиться с хозяином и войти, как Карпатскому кто-то позвонил. Для разговора он вышел на лестничную клетку, да так и не вернулся, лишь прислал сообщение, что ему срочно нужно кое-что проверить. Соболев с осмотром и изъятием ноутбука и планшета, конечно, и без него справился, но осадочек все равно остался. Особенно после того, как Карпатский позвонил через некоторое время и даже не поинтересовался, обнаружилось ли в квартире убитой что-нибудь полезное для дела. Лишь попросил заехать за ним завтра с утра, поскольку его машина пока не на ходу.

Услышав вопрос сейчас, он даже не посмотрел на Соболева, только отмахнулся и повторил:

― Я же сказал, нужно было кое-что проверить.

― Проверил?

― Да.

― Успешно?

― Как посмотреть. Мы поедем сегодня куда-нибудь или так и будем трепаться?

― А ты не хочешь спросить, нашли мы вчера что-нибудь или нет?

― Нет, не хочу. Если бы вы что-то нашли, ты бы уже сказал. Еще вчера.

Прозвучало чертовски логично, но все равно раздражало. Соболев сразу вспомнил, почему прежде почти не общался с этим парнем, пока их не засунули в один кабинет, предлагая работать вместе.

Было понятно, что расспрашивать и дальше нет смысла, а ничего примечательного они действительно не нашли, поэтому оставалось только тронуться с места и направиться по второму адресу, раздобытому накануне. Сегодня первым в списке задач стояло посещение салона красоты, в котором работала погибшая.

На деле «салоном» оказалась трехкомнатная квартира на первом этаже в относительно новом жилом комплексе. В одной из комнат высокая, крепко сбитая молодая женщина с копной длинных рыжих кудряшек как раз усадила в парикмахерское кресло сухонькую старушку с абсолютно седой головой. Заметив их появление, женщина напряженно кивнула в знак приветствия, но задавать вопросов не стала: была занята общением с клиенткой, которая как раз увлеченно рассказывала какую-то историю, произошедшую с ее котом.

Соболев и Карпатский прошли дальше. Двери в две другие комнаты были закрыты, но чуть за ними обнаружилась еще одна. Вероятно, изначально она задумывалась как кухня, а здесь стала комнатой для отдыха персонала. За небольшим столом с массивными кружками в руках сидели еще две девушки. Одна чуть изящнее и ниже ростом, с длинными темными волосами, другая ― попышнее, с русым каре. В комнате витал сильный аромат кофе: похоже, его буквально только что заварили.

Обе девушки их появлению очень удивились и едва заметно занервничали. Хотя дверь в квартиру-салон была не заперта, сюда вряд ли приходили без предварительной записи случайные клиенты. А когда им показали удостоверения, они и вовсе испугались и подскочили на ноги, растерянно переглядываясь. Весьма предсказуемо: в таком месте наверняка куча нарушений. Интересно, кто у них обычно решает вопросы с контролирующими органами? Уж не покойная ли этим занималась?

― Мы здесь в связи с расследованием убийства Киры Новиковой, ― поторопился «успокоить» их Соболев. ― Она ведь работала с вами?

― Киру убили? ― в ужасе выдохнула темноволосая, глядя на него округлившимися глазами.

― Не может быть! ― пробормотала вторая. ― Как?

Значит, здесь еще не в курсе. Впрочем, ожидаемо: едва ли жених или кто-то из родных Новиковой поспешили сообщить ее подругам об убийстве. А сами они вполне могли и не слышать о произошедшем, хотя сообщение накануне и прошло в местных новостях. Но кто их смотрит?

― Вы не знаете, кто-то мог