хочет привлечь инвесторов, все они обращаются к рассказам. Но чтобы реально управлять банком, бюджетом или стартапом, списки просто необходимы.

Большая проблема со списками и важнейшее различие между списками и историями заключается в том, что списки, как правило, гораздо скучнее историй, а это значит, что если истории мы запоминаем легко, то списки - с трудом. Это важный факт о том, как человеческий мозг обрабатывает информацию. Эволюция приспособила наш мозг к тому, чтобы он хорошо усваивал, запоминал и обрабатывал даже очень большие объемы информации, если они оформлены в виде истории. Рамаяна", одно из основополагающих сказаний индуистской мифологии, насчитывает двадцать четыре тысячи стихов и занимает около семнадцатисот страниц в современных изданиях, однако, несмотря на ее огромный объем, поколения индусов успешно запоминали и декламировали ее наизусть.

В двадцатом и двадцать первом веках "Рамаяна" неоднократно адаптировалась для кино и телевидения. В 1987-88 годах семидесятивосьмисерийная версия (продолжительностью около 2730 часов) стала самым просматриваемым телесериалом в мире, собрав более 650 миллионов зрителей. Согласно репортажу BBC, во время показа эпизодов "улицы становились пустынными, магазины закрывались, а люди купались и украшали свои телевизоры". Во время блокировки "КОВИД-19" в 2020 году сериал был повторно показан и снова стал самым просматриваемым в мире. Хотя современным телезрителям не нужно заучивать тексты наизусть, примечательно, с какой легкостью они следят за запутанными сюжетами эпических драм, детективных триллеров и мыльных опер, запоминая, кто каждый персонаж и как он связан с множеством других. Мы настолько привыкли к подобным подвигам памяти, что редко задумываемся о том, насколько они необычны.

То, что мы так хорошо запоминаем эпические поэмы и долгоиграющие телесериалы, объясняется тем, что долговременная человеческая память особенно приспособлена к запоминанию историй. Как пишет Кендалл Хейвен в своей книге 2007 года Story Proof: The Science Behind the Startling Power of Story: "Человеческий разум... полагается на истории и на архитектуру историй как на основную дорожную карту для понимания, осмысления, запоминания и планирования нашей жизни.... Жизнь похожа на историю, потому что мы мыслим в терминах истории". Хейвен ссылается на более чем 120 научных исследований и приходит к выводу, что "исследования в подавляющем большинстве случаев убедительно и без возражений доказывают", что истории являются высокоэффективным "средством передачи фактической, концептуальной, эмоциональной и неявной информации".

Напротив, большинству людей трудно запомнить списки наизусть, и мало кому будет интересно смотреть по телевизору декламацию налоговых деклараций или годового бюджета Индии. Мнемонические методы, используемые для запоминания списков предметов, часто работают за счет вплетения этих предметов в сюжет, превращая тем самым список в историю. Но даже с помощью таких мнемонических устройств кто сможет запомнить налоговые отчеты или бюджет своей страны? Эта информация может быть жизненно важной - определять качество здравоохранения, образования и социального обеспечения граждан, - но наш мозг не приспособлен к запоминанию таких вещей. В отличие от национальных поэм и мифов, которые могут храниться в нашем мозгу, сложные национальные системы налогообложения и управления требуют для своего функционирования уникальной неорганической информационной технологии. Такой технологией является письменный документ.

 

УБИТЬ ЗАЕМЩИКА

Письменный документ был изобретен много раз и во многих местах. Одни из самых ранних примеров происходят из древней Месопотамии. На клинописной глиняной табличке, датированной двадцать восьмым днем десятого месяца сорок первого года правления царя Шульги из Ура (ок. 2053/4 г. до н. э.), записаны ежемесячные поставки овец и коз. На второй день месяца было доставлено 15 овец, на третий - 7, на четвертый - 11, на пятый - 219, на шестой - 47 и так далее, пока на двадцать восьмой не было доставлено 3 овцы. В общей сложности, говорится в глиняной табличке, в том месяце было получено 896 животных. Запомнить все эти поставки было важно для царской администрации, чтобы контролировать послушание людей и следить за имеющимися ресурсами. Если в голове это было непростой задачей, то для ученого писца не составляло труда записать их на глиняной табличке.

Как и истории, как и все другие информационные технологии в истории, письменные документы не всегда точно отражали реальность. Например, табличка из Ура содержит ошибку. В документе говорится, что всего за этот месяц было получено 896 животных, но когда современные ученые суммировали все отдельные записи, получилось 898. Писец, написавший документ, очевидно, ошибся при подсчете общего количества, и табличка сохранила эту ошибку для потомков.

Но независимо от того, правда это или ложь, письменные документы создавали новые реалии. Записывая списки имущества, налогов и платежей, они значительно облегчали создание административных систем, королевств, религиозных организаций и торговых сетей. Более того, документы изменили метод создания интерсубъективных реальностей. В устных культурах интерсубъективные реальности создавались путем рассказа истории, которую многие люди повторяли ртом и запоминали в своем мозгу. Объем мозга, следовательно, накладывал ограничение на виды межсубъективных реальностей, которые создавали люди. Люди не могли создать интерсубъективную реальность, которую их мозг не мог запомнить.

Однако это ограничение можно было преодолеть, написав документы. Документы не представляли объективную эмпирическую реальность; реальностью были сами документы. Как мы увидим в последующих главах, письменные документы таким образом создавали прецеденты и модели, которые в конечном итоге будут использоваться компьютерами. Способность компьютеров создавать интерсубъективные реальности - это продолжение силы глиняных табличек и листов бумаги.

В качестве примера можно привести право собственности. В устных сообществах, где не было письменных документов, право собственности было интерсубъективной реальностью, созданной словами и поведением членов сообщества. Владение полем означало, что ваши соседи соглашались с тем, что это поле принадлежит вам, и вели себя соответствующим образом. Они не строили на этом поле хижину, не пасли там свой скот и не собирали фрукты, не спросив предварительно вашего разрешения. Право собственности создавалось и поддерживалось людьми, которые постоянно что-то говорили или сигнализировали друг другу. Это делало право собственности делом местной общины и ограничивало возможности далекой центральной власти контролировать все землевладения. Ни один король, министр или священник не мог запомнить, кому принадлежит каждое поле в сотнях отдаленных деревень. Это также ограничивало возможности отдельных людей требовать и осуществлять абсолютные права собственности, а вместо этого благоприятствовало различным формам общинных прав собственности. Например, соседи могли признать ваше право возделывать поле, но не право продавать его иностранцам.

В грамотном государстве владение полем все чаще означало, что на какой-нибудь глиняной табличке, бамбуковой полоске, листке бумаги или кремниевом чипе написано, что вы владеете этим полем. Если ваши соседи годами пасут овец на участке земли, и никто из них никогда не говорил, что он принадлежит вам,