— Так даже лучше. — Лидер переместился, прыгнув ко мне. Я легко шагнул в сторону, принимая свою полуформу. Смертоносные черные когти впились в мои пальцы, мускулистое телосложение усилилось, а зрение обострилось.

Двое других силовиков обменялись растерянными взглядами, прежде чем превратиться в гигантских волков. Они, вероятно, никогда не видели полуобращенного волка, и они не собирались жить достаточно долго, чтобы рассказать кому-нибудь еще о моем особом таланте или генетической случайности, в зависимости от того, как на это посмотреть.

Они окружили меня, щелкая челюстями. Их вожак снова атаковал, и на этот раз я стоял на месте, нанеся ему мощный удар по морде. Он взвизгнул, отступая и мотая головой, чтобы перегруппироваться. Двое других бросились с обеих сторон. Я присел и развернулся, вцепившись в их мохнатые груди. С моих когтей капало кровь.

Как только они оторвались от меня, главарь повалил меня на землю. Я ударил его по животу. Его челюсти глубоко впились в мое плечо, и я издал рычание боли. Я переместился дальше, отрастив длинную морду, полную острых, как бритва, зубов, которую я сомкнул на шее волка. Металлический привкус крови покрыл мой язык, когда я вцепился в его плоть. Он попятился, и я оттолкнул его.

Хватит валять дурака. Я отбросил полуформу и немедленно превратился в белого волка. Не теряя времени, я врезался в вожака и разорвал ему горло, затем обратил свое внимание на его товарищей.

Они оба бросились в атаку одновременно, и мы превратились в мешанину рычащего меха и летящей крови. Я кусал, царапал и рвал их, вымещая все свое разочарование. Один из них поджал хвост и убежал, но так и не выбрался из переулка. Взрыв магии и последний вопль сказали мне об этом.

Последний силовик сдался, перевернувшись брюхом кверху лапами. Широко раскрыв глаза, он вытянул шею, предлагая мне свою покорность. Я прикусил его горло, вскрывая яремную вену. В любом случае, он был все равно что мертв. Участники «Затмения» не сдавались. Дэмиан Гарсия, их босс, убил бы этого силовика, как только тот вернулся бы живым.

Тяжело дыша, так как адреналин струился по моим венам, я смотрел, как волк истекает кровью. Его веки закрылись, грудь успокоилась, и он снова принял человеческий облик.

— Ты доволен? — Спросил Кейд. — Мне кажется, ты теряешь хватку. Это заняло больше времени, чем обычно, и их было всего трое.

Я прищурил глаза, глядя на фейри. Быстро хрустнув костями, я вернулся к человеческому облику. — Пошел ты.

Кейд фыркнул. — Я схожу за машиной, если ты не хочешь разгуливать по стоянке голый и в крови.

Я покачал головой. — Я приберусь здесь и оставлю Дэмиану сообщение. — Я принялся перетаскивать тела и выстраивать их у стены, пока Кейд подгонял машину. Закончив, я нашел в мусорном контейнере большой кусок картона и вытащила его. Используя кровь силовиков, я написал: «Здесь правит — Пенумбра». Я положил лист картона рядом с телами и оценил работу своих рук. Дэмиан понял бы намек.

Спортивная машина тихо подъехала по аллее и мигнула фарами. Я схватил свою изорванную одежду и пистолеты и бросился к двери со стороны пассажира.

— Черт возьми, чувак, ты испачкаешь кровью весь мой салон, — сказал Кейд, когда я плюхнулся на сиденье.

Я одарил его дикой ухмылкой, и он покачал головой, пробормотав проклятие. Пока он вез нас домой, я отправил сообщение менеджеру клуба, сообщив ему о телах на заднем дворе. Я также послал нескольких наших парней следить за любыми дальнейшими проблемами с «Затмением» в других наших компаниях.

Пока что это была игра «око за око» с этими придурками, но однажды нам придется их усмирить — навсегда. Это должно было стать кровавой баней. Не важно, сколько раз мы ставили «Затмением» на их место, они всегда поднимались снова, чтобы перейти границы дозволенного. Мы откладывали неизбежное, потому что массовые убийства вызвали интерес средств массовой информации, а этого мы хотели избежать.

Однако, если Дэмиан не остановится, у нас не будет выбора. У меня было чувство, что этот день настанет — и скоро.

11

ЭММА

Той ночью я лежала без сна в постели. Бурные эмоции бушевали внутри меня, и мой разум лихорадочно пытался разобраться в них. Моя попытка побега провалилась, даже не начавшись. Каким-то образом я знала, что это волк Лукаса преследовал меня задолго до того, как он превратился. Ужас руководил моими мыслями и действиями, но в то же время… Я не знала, как это объяснить.

Когда огромный белый волк набросился на меня, я была ошеломлена, но также… взволнована? Встревожена? Определенно, было какое-то скрытое волнение, которое пробрало меня до костей. Это была моя вторая ночь здесь. Была ли у меня уже какая-то психологическая связь с моими похитителями? Как это могло быть?

Зейн и Кейд чертовски напугали меня и привели в бешенство, но, оглядываясь назад на ужин, я не могла отрицать определенного очарования. Их грубая, первобытная энергия притягивала меня к ним. Все началось с красоты Зейна. А теперь волнение от того, что волк Лукаса преследовал меня.

Мне было так не по себе. Откуда это взялось? Они были монстрами.

Действительно ли я пыталась убежать из-за страха перед ними? Или я боялась себя и того, что чувствовала, когда Лукас и Зейн жестоко дрались у меня на глазах? Я не осознавала, что под страхом скрывалось волнение, пока не столкнулась с волком Лукаса. Теперь, хотя мне потребовались часы, чтобы лежать без сна и размышлять, я увидела это. Я могла признаться в этом самой себе. Какая-то дикая часть меня находила их очаровательными. С этим признанием пришла новая волна паники.

Я бы не поддалась своим низменным инстинктам. Я ненавидела то, что представляли собой боссы. Все эти деньги, власть и животное поведение просто сходили им с рук. Меня это не интересовало.

И все же кулак Лукаса в моих волосах был приятным. Его обнаженное тело на мне было таким желанным, что мне пришлось побороть желание обхватить ногами его бедра.

Что со мной было не так?

Когда он встал, поймав мой взгляд своим и заставив меня взглянуть на его тело, я сдалась. Я позволила себе потакать. И, Боже мой, он был великолепен. Все сверхъестественные существа были привлекательны, но все они меркли по сравнению с Лукасом.

Его тело было не просто бугрящимися мышцами и совершенными твердыми линиями. Каждая линия излучала первобытную энергию и несравненную грацию. Он был чем-то