Но отдельной, красной нитью шёл вопрос, на который она искала ответ большую часть жизни. И вопрос этот сводился к тому, почему она не может иметь детей. Как показала практика, у Люция с этим проблем нет. Гроза была уверена, что Спар является не единственным бастардом. Просто благодаря Алисии и экспериментам, а ещё череде случайностей, он единственный, кто заполучил характерные признаки и попался Вологодским на глаза.

Чего только Гроза ни делала. В том числе несколько лет проработала акушеркой и изучила несколько тысяч беременных женщин. Поэтому в вопросе, мягко говоря, она разбиралась на высшем уровне.

Также у неё была неплохо развита интуиция.

Поэтому, когда одним утром она заметила что-то, то без всякой суеты, неспешно завтракая, постаралась проанализировать, что её зацепило. Оглядевшись, она быстро нашла причину. Завтракали они все вместе. Василиса тоже была здесь. Смотрела на свой омлет так, будто её сейчас вырвет. Бледная и растерянная. Активировав на пару мгновений глаза, Мария увидела, в чем причина.

И не то чтобы поражённо раскрыла рот и замерла, но около того.

Девушка была беременна. О чем ещё, по всей видимости, никому не сказала. Хотя сама должна была быть уже в курсе. Окинув взглядом собравшихся, Мария отметила, кто ещё заметил. Краска, пусть и ела тихо, видела и вспышку зелёных глаз, и направленность взгляда, и бледный вид Васьки. Елена точно всё поняла и едва заметно улыбнулась Марии, давая это понять. Тим, который держал на руках сына, которого Лейла пыталась кормить, тоже поднял взгляд и посмотрел… Это сложно было описать. Мария, несмотря на весь свой опыт, с трудом понимала, как мыслит Тим. Совсем другой способ восприятия мира и мышления. Тим точно знал новость, но счёл её обычной. Или нет, не так. Для него реальность менялась в закономерную сторону, поэтому он и не удивился тому, что и так знал. Или не знал, а видел… Да, сложно было понять Тима.

Больше никто не заметил. Разве что Люций, который уплетал яичницу с домашними сосисками. Но он, скорее, заметил реакцию жены, а там сложил два и два, озадаченно хмыкнув. Хмык тоже предназначался жене и нёс в себе столько смыслов…

— Лейла, скажешь в больнице, что Василиса сегодня задержится? — попросила Гроза, — Мне нужна её помощь. Думаю, час-два, не больше. Если нужно, я сама поговорю с главой больницы, он мне не откажет в маленькой просьбе.

— Д-да, — ответила растерянно Лейла, которая не ожидала вопроса.

Васька вздрогнула и вспыхнула, осознав, что её раскусили. Возмущаться не стала, согласно кивнула.

До того как закончился завтрак и народ разошёлся по своим делам, Мария успела обдумать ситуацию, увидеть все подводные камни, спланировать речь и то, что делать дальше. Когда люди ушли, Василиса так и не рискнула посмотреть на женщину. Сидела, уставившись на так и не съеденный омлет.

— Поздравляю, — сказала Гроза с максимальной теплотой, на которую была способна. — Эдгар очень обрадуется, когда узнает. Хочу увидеть его лицо в этот момент.

Василиса подняла взгляд и смущённо улыбнулась. Гроза про себя отметила, что выбрала правильную тактику. О чем может переживать юная девушка, которая не сказала парню, что перестала предохраняться? Только о том, о чём волнуются все незамужние девушки в таком положении. Примут ли её, не выгонят ли.

— Срок у тебя ранний, — продолжила Мария. — Но начинать готовиться стоит уже сейчас. Во-первых, сдашь мне кровь. Посмотрю твои анализы, нужно ли что-то скорректировать в питании, всех ли веществ хватает. Твоё общее состояние я уже оценила, но нужно будет детальнее проверить, нет ли каких-то патологий и нормально ли идёт развитие. Думаю, пока что никому не надо говорить о том, что ты беременна. Всему своё время.

— Хорошо, — кивнула Васька.

Мария же подумала, что лучше девушке не говорить, что в первом триместре больше всего шансов, что что-то пойдёт не так, и не просто так раньше существовала традиция первые месяцы держать беременность в тайне.

— Во-вторых, — продолжила Гроза, — насчёт твоей работы. Если не будет угрозы выкидыша, то работать ты можешь. Но сократи число дней. Не шесть, убавь до пяти. Также никаких дополнительных смен. Больше шестидесяти процентов энергии не трать. До этой отметки энергия восполняется в спокойном режиме, а вот если ты в ноль уходишь, восстановление идёт куда интенсивнее, за счёт всех возможностей организма. Думаю, ты ещё можешь работать месяца три, потом придётся на время закончить.

— Я думала, нужно будет раньше… — Васька не удержалась и отвела взгляд.

Было несложно догадаться, о чем она думает. Я так рвалась делать карьеру, а теперь у вас есть повод запереть меня дома! Но я не такая уж дура, в чём признаться так просто не могу, поэтому всё сложно!

— Хочешь — раньше, — спокойно согласилась Гроза, будто её это не особо волновало. — Решать тебе. Ещё Спару, когда вернётся. Но, думаю, договоритесь. Главное, что тебе нужно понять — сейчас твоё внимание должно постепенно переключиться на ребёнка. Минимум стресса, спокойная обстановка… К чему больница не очень-то располагает, но ты девушка крепкая, может, и выдержишь… — не удержалась Мария от шпильки. — С другой стороны, книги у тебя всегда под рукой, и ты следующие полтора года можешь спокойно потратить на теоретическую подготовку. Которой тебе по-прежнему не хватает.

— А как быть с больницей? Я же там договорилась… — растерянно спросила Васька.

Гроза вздохнула. Даже как-то неловко было. Эта юная девушка напротив была настолько беспомощной, что просто жуть.

— Я решу вопрос, не переживай. И это… — Гроза помедлила, прикидывая, как лучше вскрыть нарывы и разом решить ряд проблем, — то, что ты захотела сделать карьеру и сосредоточилась на работе, а потом передумала, ещё и Спара не предупредила… — Гроза замолчала, давая девушке осмыслить, что та услышала. — Это всё ерунда. У всех у нас есть свои слабости. Все мы периодически совершаем ошибки. Все мы иногда меняем позицию. В этом нет ничего такого. Как бы сказал Спар, такова жизнь. Сейчас ты можешь переживать из-за этой ерунды, но мой тебе совет — просто подожди. Через месяц тебя это уже не будет волновать. А через год так и вовсе не вспомнишь. Волновать тебя будут пелёнки и как бы