Шрифт:
Закладка:
На прощание Таня засунула в карман отцовской гимнастерки крошечный конверт и приказала:
— Всегда носи этот «секретик» с собой, не распечатывая…
И так они стали жить втроем: мама, Таня и Рыжик, которому к тому времени уже исполнился год. Он сильно скучал по папе и первые дни отказывался от еды, подолгу лежал на кровати у изголовья, где обычно обнимал хозяина.
Папины ботинки по-прежнему стояли под вешалкой. Мама не спешила их убирать. По вечерам Рыжик усаживался перед ними и негромко мяукал.
— Рыженький, что случилось?
Кот поднимал глаза, смотрел на Таню и отворачивался к ботинкам. И опять раздавалось это вопросительное: «Мя-а?».
— Ты не грусти так сильно, — гладила его Таня. — Наш папа разобьет фашистов, и мы снова будем вместе.
В июле к Смирновым пришла учительница Людмила Михайловна. Она сообщила, что объявлена обязательная эвакуация детей из Ленинграда, подальше от бомбардировок. Надо собираться в дорогу.
Таню с ребятами из других школ и детских садиков вывезли в пионерский лагерь на Валдай. Лес в тех местах оказался заповедным, как в сказке. Он пах радостью и каникулами. Это было похоже на летний отдых, и дети почти забыли про то, что находятся в эвакуации.
Уже созрела черника, девчонки самых разных возрастов пошли собирать ее. Они обмахивались березовыми ветками, отгоняя комаров, и с удовольствием вдыхали запахи смолы, грибов, перепрелой земли.
— Смотрите, смотрите!
У широкого ручья стояли две осины с погрызенными по кругу стволами. На них были следы чьих-то острых зубов, а вокруг валялись кусочки свежей коры и белые стружки. Если б подул сильный ветер, деревья бы точно упали: в месте погрыза от стволов остались палочки не толще барабанных.
Кто-то из старших девочек объяснил младшим, что это бобр строит себе плотину:
— Наверное, мы его вспугнули. Но он скоро вернется закончить работу. Куснет пару раз, и осины упадут в нужное ему место.
От младших сразу посыпались вопросы: зачем бобру плотина, чем он питается, где он живет?
Они внимательно выслушали рассказ про бобра. Оказалось, плотина ему была нужна, чтобы останавливать течение воды и делать пруд. В этом пруду бобр строил себе жилище.
— Он съест все молодые побеги сваленного дерева, а остальное пустит на строительство. Видите, вон там его домик.
— А где же вход?
Младшие разглядывали устроенную посреди воды полукруглую кучу из камней и сучков. Удивительно: вход в домик располагался под водой!
Почему?
— Это чтобы незваные гости не могли залезть к бобру.
Младшие стояли с приоткрытыми ртами, впитывая каждое слово. Им все было интересно в лесу. Городских детей влекла и немного пугала темно-зеленая глубина хвойной чащи. Вдруг в этих зарослях спрятались волки? Или Баба-яга крадется в своей ступе? Сейчас схватит малышей, утащит в свою избушку и засунет там в печку. Ух, как здесь страшно! И как здорово!
Лесная дорога незаметно перешла в тропинку, а та, истончившись, уперлась в болото. Хотя на болото это место не было похоже: на огромной поляне просто росли кустики созревшей черники, брусники, незрелой клюквы. И лишь вдали виднелись заросли камыша и болотной осоки с милыми пушинками на кончиках стеблей.
Приседая за ягодами, девчонки смеялись синими от черники губами:
— Комаров тут видимо-невидимо!
— Это они охраняют от нас урожай!
Под кустиками и плотными зарослями прятались, светясь оранжевым сквозь траву, семейки ярких грибов, которые тесно жались друг к другу: и большие, и совсем маленькие, защищенные шляпками больших, они напоминали дружную семью с бабушками, дедушками, мамами, папами и внуками. Таня назвала бы их рыжиками, потому что они были такого же радостного цвета, как ее кот. Грибы оказались лисичками. Вот только складывать их было некуда. Бидоны и туески уже были наполнены ягодами.
В небе послышался звук мотора. Никто не испугался приближавшегося самолета. Все были уверены, что он наш. Но дети увидели крест на его боку и похожую на паука свастику на хвосте. Самолет пролетел так низко, что можно было рассмотреть летчика в шлеме и больших очках. Немец помахал детям рукой. После этого он уже не казался таким уж страшным. Кто-то из малышей даже робко приподнял руку, чтобы помахать вслед веселому дяденьке.
Самолет неожиданно развернулся, и девчонки припустились к лесу, побросав собранную чернику.
— Мама! — это закричала кудрявая Яночка из младшей группы, она бежала следом за Таней. Таня не успела добраться до леса: запнувшись о кочку, свалилась в мох вместе со своим бидоном.
Фашист стрелял короткими очередями. Таня увидела, что он хохочет в своей кабинке. Ей даже показалось, что она успела встретиться глазами с летчиком. Как можно, смеясь, целиться в детей? Она зажмурилась, вдавила лицо в мягкий бурый мох — если бы зарыться туда целиком! — и услышала тяжелый гул прямо над головой, почти чувствуя кожей острый полет пуль.
Наступила тишина. Таня подняла голову. Перед ее глазами колыхалось соцветие с множеством мелких белых лепестков и бутончиков. От него шел сладкий дурманящий запах. На цветочках копошился шмель, его задние лапки были припорошены пыльцой. А к Таниным губам и лбу прилипли мелкие колючие былинки с болота.
Она стряхнула их и только тогда заметила панамку возле кустика с незрелой брусникой. «Яна Фире» — синие буквы были выведены химическим карандашом на пришитом внутри ярлыке. Все мамы перед эвакуацией делали такие метки на вещах своих детей. Девочка из младшей группы лежала среди рассыпанных ягод, раскинув руки, с неестественно вывернутой ногой. По ее желтой кофте расползалось пятно крови…
Ошибкой было эвакуировать детей в районы, куда так быстро продвигались немцы. Жаль, об этом поздно догадались.
Их повезли обратно
