Однако, помимо несомненных достоинств в постели, Серилла обладала яркой красотой, незаурядным умом и милым, покладистым характером.

За это я особенно ее уважал.

Она происходила из незнатного рода – была дочерью торговца. Но за несколько лет, проведенных в столице, смогла получить высокое положение в обществе и даже звание «леди».

Вряд ли бы какой-то другой девушке из низов удалось добиться приглашений от самых именитых семей Орлании, включая саму императорскую семью.

Именно это мне и нравилось в ней больше всего.

В отличие от аристократок, которым все доставалось на тарелке с голубой каемкой, Серилла получила то, что имела сейчас, лишь только благодаря талантам и уму.

Как же я жалел, что встретил ее уже после того, как женился на Манон Лафайет!

Слишком разительный контраст представляла правдивая Серил рядом с моей блеклой лгуньей-женой.

В последнее время меня все чаще посещали мысли развестись с Манон и жениться на Серилле.

Этого желало сердце, душа, тело – все!

Низкое происхождение Серил – ничто. Женившись на любимой женщине, я одарю ее титулом, который ношу сам. Император и общество с радостью примут этот брак.

Рядом с Сериллой я смогу стать счастливым. Она станет верной и любящей спутницей, настоящей госпожой в моем доме, заботливой матерью нашим детям.

В отличии от Манон, вероятность забеременеть, выносить и родить здорового ребенка которой очень низка. Мало того, даже если моя жена сможет родить, то она будет плохой матерью – в ней нет никакого умения находить общий язык и ладить с детьми.

По давней традиции Орлании невеста проходит проверку на материнство во время церемонии бракосочетания.

Идя к алтарю, она должна бросить семя в горшок с землей.

На следующий день храмовники отдают молодоженам этот горшок уже с ростком.

Правда, я никакого горшка не дождался. Храмовник со скорбным видом сказал, что такое бывает очень редко, но семя не проросло.

Бракованная. Иначе и не скажешь.

Хотя я и понимал, что многого от Манон Лафайет ждать не приходится, но все-таки надеялся, что она, по крайней мере, произведет мне наследника. Сильвестр обещал и это.

Солгал, разумеется. И в этом солгал.

После ситуации с горшком с этой надеждой можно было попрощаться.

Однако тогда я все еще думал, что Манон выполнит свою главную функцию, ради которой я ее и брал.

Лаури.

Род Лафайетов был известен тем, что в нем издавна появлялись девочки-лаури.

Раньше носительниц этого дара было больше, но постепенно лаури стали вырождаться. Даже в семье Лафайетов.

Всетемный знает, с чем это связано. Думаю с тем, что потребность в них отпадала, потому что маги с силой класса альфа тоже рождались все реже.

Но я был носителем именно такой силы.

И лаури была мне необходима.

Искусственные поглотители, конечно, вещь хорошая, но ничто не заменит настоящую луну.

Дед Манон, Сильвестор Лафайет, клялся и божился, что внучка несет в себе дар. Мол, ее проверили в детстве очень сложным, многоступенчатым ритуалом. Информация железная и он ручается головой.

Сама Манон, вызванная дедом, тоже это подтвердила.

Глядя мне в глаза, она поклялась.

Эта клятва оказалась ложью, за которую я ее в порошок готов был стереть.

Я мог понять и простить многое. Почти что угодно. Но только не такой циничный, наглый и подлый обман.

Сильвестр заверил, что дар откроется в Манон, после того, как она потеряет девственность.

Беря в жены девушку с такой внешностью, я прекрасно знал, на что шел. В высшем свете судачили, посмеивались и недоумевали – почему маршал Альберон взял в жены такую дурнушку.

Но мне-то было наплевать на эти пересуды.

Возможность получить лаури, конечно, не стоила всей этой светской болтовни.

И что же я получил после первой брачной ночи?

А вот ни всетемного я не получил!

Метка не явилась на глупом лбу моей новоиспеченной жены. Ни в эту ночь, ни в последующие.

Дед Сильвестр принялся кормить меня обещаниями, что вскоре лаури проявится. Но, думаю, хитрый лис просто тянет время.

Если в течение года с момента свадьбы я не верну Манон на порог его дома, то брак считается консолидированным.

Клянусь, последний месяц я каждый день собрался это сделать.

После Сериллы я физически не мог смотреть на Манон.

Но все-таки она была Лафайет. И в роду Лафайет иногда рождались лаури. А, значит, шанс на то, что в бракованной раскроется дар, существовал.

Во время финала хотелось видеть глаза Сериллы, но она глядела в другую сторону.

Проследил за ее взглядом и понял, что Серил смотрит в зеркало. Не просто смотрит, а любуется своим отражением.

Это неприятно кольнуло, но я не стал заострять на этом внимание.

Ночи с Сериллой почти всегда были такими – наполненными страстью, похотью и сумасшедшим сексом. Порой она бывала просто ненасытна.

Ее дикие стоны были слышны далеко за пределами спальни.

Возможно, их слышала и Манон.

Даже, скорее всего.

Ну, и к лучшему. После всего, что натворила, пусть эта мышь сидит и не высовывается.

Пусть знает свое место.

Во время близости с Серил даже мысль о ней была неприятна.

И странна.

Обычно, будучи с этой рыжеволосой женщиной, я начисто забывал о своей бракованной жене и о том обмане, на который попался, как наивный дурак.

Конечно, она не могла заменить лаури, но с Сериллой всегда становилось легче.

Разозлился на себя за неподобающие мысли в такой момент, однако все-таки не смог изгнать за головы раздражающий образ жены и полностью раствориться в ласках Сериллы.

Да что это, всетемный побери, такое?

Манон – жалкая дурнушка, которая и в подметки не годится Серил.

Но…

С каким выражением она стояла и смотрела с бутылкой горючего в руке